Мужчина начинает бить Соню.
Она падает, бирюзовый шарфик цепляется за прут арматуры, кусок отрывается и повисает нежным лепестком на цепких листьях чертополоха.
Джонни поворачивает там, где повернула серая «девятка», но впереди ее нет. Джонни гонит по прямой, не надеясь уже найти Соню. Вокруг пустыри и промышленные здания, стройки, стопы бетонных плит. Тут уже давно можно пропасть навсегда.
Вдруг фары выхватывают яркую вспышку бирюзы.
Джонни останавливается, выбегает из машины, хватает клочок ткани и осматривает местность. По следам борьбы и отпечаткам шин Джонни примерно понимает, куда могла поехать «девятка».
Водитель «девятки» вытаскивает Соню из багажника и кладет ее на плечо. Он идет с Соней на плече ко входу в огромное здание. На повороте бирюзовый шарфик цепляется за арматурину и вместе с сумочкой сваливается с Сони, но он не замечает этого. Он спокойно идет во тьму, напитываясь ее силой, срастаясь с ней.
Глава 50
Дождь. Первые капли
Хозяин «Мицубиши» приходит в себя на обочине дороги. Он не сразу вспоминает, в чем дело. Память постепенно возвращается к нему. С памятью приходит боль и ярость. Но она бессильна. Разве что позвонить в полицию — вот все, что он может. Он выползает на дорогу и начинает звонить. В темноте показывается свет фар. Он машет рукой.
— Эй! Стой! Стой!
Но машина проезжает мимо. Первые капли дождя падают на лицо. Он вытирает их и, выругавшись, снова набирает полицию.
— Але! Полиция?
Глава 51
Бирюзовый шарфик
Джонни видит серую «девятку» на фоне темных конструкции стройки, освещенных единственным фонарем. Джонни останавливает машину, выскакивает из нее, прихватив монтировку и фонарик, и, оставив фары включенными, бежит в единственно возможном направлении. Но впереди ничего. Тихая мохнатая тьма притаилась в строительных конструкциях. Джонни напрасно прислушивается — только шелест ковыля и далекий шум моря. Джонни напрасно пытается пробить темноту светом фонарика. Нет никаких знаков, и, тем не менее, Соня где-то здесь. Он чувствует это — неслышимый звук несуществующей струны начинает петь внутри.
Вдруг усиливается ветер и взмахивает бирюзой шарфика, повисшего на куске провода, и последний луч издыхающего фонаря указывает Джонни путь.
Джонни бежит неслышно, так бегают коты, даже камешки не скрипят под его кроссовками. Шарфик еще хранит запах Сони, сумочка так беззащитна, как потерянная детская игрушка.
Он прячет шарфик, сумочку надевает через плечо.
Впереди — лестница, ведущая вниз.
Глава 52
Гости в «логове маньяка»
В «логове маньяка» гости — полицейские и хозяин «Мицубиши». Обычная оперативная работа. Отпечатки пальцев — их тут тьма, кровь, фотоаппарат. Мистерия превращается в банальность. Миф становится протоколом. Форма — вот что определяет все в этом мире. Форма делает человека магом, школьным учителем, хирургом, полицейским. Форма и ничто иное.
Полицейские осторожно убирают целлофан, заляпанный кровью Джонни. Среди них тот парень, который видел Джонни в магазине медицинских инструментов.
— Это тот урод, который телку распотрошил, — говорит он крепкому парню с хмурым лицом. — Смотри! Скальпель точно такой же.
Вместе с криминалистом в перчатках они разглядывают скальпели и кусачки.
— Целый набор. Зачем ему столько? — удивляется криминалист. — Использован только этот. Но им ничего не делали. Просто брали в руки. Вот пальчики.
— Трупа нет, — говорит следователь, бросив взгляд на скальпель. — Не похоже на маньяка. Фотоаппарат — зачем ему фотоаппарат? Что-то тут не так.
Криминалист открывает фотоаппарат Джонни.
— На фотоаппарате кровь и волосы. Флэшки нет.
Опер острит:
— А мне кажется логично — убивает и фотографирует. Он же псих.
— Но трупа-то нет! — говорит следователь.
И тут подает голос водитель «Мицубиши».
— Девушка убежала. Он погнался за ней! Она села в серую «девятку».
— Может, она сбежала? — предполагает опер.
— А кровь? — следователь оглядывается.
— А чья кровь? — криминалист завершает свои поиски. — Шутник, конечно. Розы и скальпели. Как в кино!
— Розы впервые, все впервые, кроме инструментов. Прошлый труп он таким же инструментом препарировал. Что-то тут не то, — говорит следователь.
— Да ладно! Не то! Может, это любовь, — острит опер. — Может, это любимая жертва.
— Петь! — криминалист косится на развеселившегося парня. — Шутка глупая. К тому же ритуал никогда не нарушается. Все должно быть одинаково. Маньяк всегда реализует идею. Это не просто что-то вроде секса. Все должно быть именно так. Это мистерия, ритуал. Черная месса. Тут ни юмор, ни шутки неуместны.
Опер мрачнеет.
— Да я… Ну… Блин. Ну, мудак я. Мудак. Ладно.
— А кому дом принадлежит? — размышляет вслух следователь. — Надо найти владельца.
Глава 53
Во чреве тьмы
Подвал. Голая Соня приготовлена на заклание. Она намертво примотана скотчем к трубе. Губы заклеены скотчем. Водитель «девятки» начинает доставать из сумки ножи.
Соня начинает орать, но слышно только мычание. Жилы на шее напрягаются.
Странно наблюдать за собой, когда ты начинаешь сходить с ума. В это трудно поверить — в то, что это все не кино. В то, что это все на самом деле. Почти нереально. Нереально. И от этой нереальности появляется странное бесчувствие.
Соня пытается орать, но чувствует, будто это не она, а зверь — носитель ее разума — отпущен теперь на волю, и она больше не отвечает за его поступки.
Джонни старается идти неслышно, весь превратившись в слух. Ни один камешек не упадет из-под его ноги. Джонни долго идет по темноте подземелья, не видя никакого просвета, он светит себе мобильником, он делает два поворота направо, и телефон выключается. Джонни остается в темноте. В полной темноте.
Водитель «девятки» не спешит приступить к черной мессе. Он хочет говорить. Ритуал не может быть нарушен, мистерия не может быть банальностью. Жертва должна понимать, что она участвует в таинстве.
— Вернемся к нашему разговору. Когда я увидел тебя на катере, я сразу почувствовал, что ты ищешь встречи с темнотой. А я и есть темнота. Когда я родился, планеты стали так, что во мне не оказалось ни капли света. Я смотрел на мир, как на ад, который зачем-то обделил меня способностью испытывать счастье. Я не чувствую счастья, я не чувствую любви. Ничего. Но я вижу логику, я безупречно вижу логику. И, однако, это мое свойство никому не понадобилось. Я одинок. Меня никто не может любить, и я не могу любить. И я подумал: раз существую я — абсолютная тьма, значит, есть люди, которые должны отдать мне свой свет. Ты — красивая, и у тебя наверняка хорошая чистая душа, в которой много света. Моя душа — ад, который сжигает меня. Ты — мое лекарство. Я не хочу тебе зла, мне просто нужна твоя душа. Мне нужно проглотить твою душу, чтобы очистить свою. Ты не должна ненавидеть меня. Если твоя душа чиста, ты должна быть рада помочь мне. Тем более ты сама пришла ко мне. Вы все приходите сами на зов моей темноты, вы находите путь без подсказок. Вы хотите отразиться во мне и что-то узнать про себя. Так вот. Теперь ты понимаешь, что встреча была естественной?
