– Ах, племянник. Ты всегда такой шумный…
– Пожалуйста, тетушка, – всхлипнул он.
– Мне что-то страшно холодно, Эмерик, – произнесла та, – хотя денек сегодня такой чудесный. – Она повернула голову. – И ты тоже здесь, Мину?
– Я здесь, тетушка.
– Племянница, я думаю, нам нужно в дом. Кажется, кто-то разводил огонь, чтобы мы могли согреться. Да, я совершенно в этом уверена. Нет, я опять все путаю. В доме, у огня, мне будет тепло.
Мину сморгнула слезы.
– Мы перенесем вас в дом. Не волнуйтесь. Смотрите, вот и Пит идет сюда. И Бернар тоже.
– Бернар?
Ресницы мадам Буссе затрепетали и распахнулись, и она попыталась протянуть ему руку.
– Не засыпайте, тетушка, – прошептал Эмерик. – Не покидайте меня.
– Племянник, ты слишком много говоришь. – Голос ее начал слабеть. – Бернар, как славно наконец столько времени спустя познакомиться с вами лично. Я имела огромное удовольствие последние несколько месяцев наслаждаться обществом Мину и Эмерика, но вы, разумеется, это и так знаете.
– Я знаю. Спасибо вам за вашу несравненную доброту.
– О, я была только рада, и потом, помогать родне – моя святая обязанность, что бы там месье Буссе ни… – Теперь голос ее звучал еле слышно. – А Флоранс тоже с вами? Она здесь? Мне так хотелось бы ее увидеть… – Она обвела склонившиеся над ней лица глазами, потом нахмурилась. – Сестра?
Мадам Нубель опустилась на колени рядом с ней:
– Флоранс здесь нет, Сальвадора, зато есть я. Меня зовут Сесиль. Мы с вами познакомились вчера в деревне.
– Ну да. Вы были подружкой у Флоранс на свадьбе, я вспомнила. Я тоже так хотела быть подружкой невесты, но дорогой папа не позволил мне поехать.
– Переложите ее на этот плащ, – сказала Мину. – Воспользуемся им как носилками. Ее надо перенести в замок. – Она сделала глубокий вдох. – Их обеих.
– Эту? Ну уж нет! – воскликнул Эмерик.
– Мы не можем оставить ее здесь на растерзание воронам и волкам. Это неправильно.
– Нет! – сказала Алис, бросаясь в объятия Бернара. – Только не ее.
– Мы должны перенести их обеих, – твердо повторила Мину.
– А как же солдаты? – спросил Эмерик. – Нас заметят.
– Их там никого не осталось, – тихо произнес Бернар. – Часть дезертировала, когда начал распространяться огонь. Остальные разбежались, когда скрылся ее духовник. Они находились у него в подчинении.
– Быстрее, – сказала Мину. – Она умрет, если ей не помочь.
Бланш почувствовала, как ее поднимают. Голоса спали. Внутри ее больше не чувствовалось никаких шевелений. И никаких голосов.
Она испустила протяжный вздох. Последний вздох.
А потом наступила долгожданная блаженная тишина.
Глава 74
Замок Пивер
Пятница, 29 мая
Неделю спустя Мину стояла на площадке за северной стеной замка и смотрела, как опускают в землю гроб с телом Бланш.
– In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti.
Первый ком глины с глухим стуком упал на крышку гроба. Бурая земля сыпалась сквозь дрожащие пальцы священника, вызванного совершить обряд погребения из Кийяна. Затем над разверстой могилой протянулась еще одна рука, за ней другая, третья. Земля и камни барабанили по дереву, точно дождь. Над гробом не было пролито ни слезинки, хотя лица всех присутствующих были невеселы, а многие до сих пор так и не оправились после событий того дня.
Семь дней Пивер хоронил своих мертвых. Колокола звонили и по тем, кого оплакивали все от мала до велика, как Гильома Лизье, и по тем, кого, как Поля Кордье, в деревне хотя и не особенно любили, но все равно считали своим. Солдат, погибших в лесу, тоже похоронили здесь же. Как и слугу священника, Боналя, вместе с множеством тех – сохранивших верность Бланш де Брюйер, – кто пал в бою, когда деревенское воинство под командованием Беранже ворвалось в замок.
Это были последние похороны. Сведение счетов.
– Аминь.
Желающих проводить Бланш в последний путь набралось не много. Мину с Питом, Бернар с Алис, Мадам Нубель и Беранже, рядом с которым стоял старый Ашиль Лизье. Чуть поодаль от них рядом с паланкином, в котором восседала мадам Буссе, стоял Эмерик. По столь прискорбному случаю кресло с ней вынесли из главного здания и доставили на поляну, установив в тени замковых стен. Эмерик хлопотал вокруг тетки, точно наседка, то и дело поправляя одеяло, которым были укутаны ее ноги, и предлагая ей то вина, то печенья.
– Эмерик, в самом деле. Неужели ты не можешь хотя бы минуту постоять спокойно? – притворно возмутилась она. – Ты меня утомляешь.
Двое суток жизнь мадам Буссе висела на волоске. Полученная ею рана была очень глубокой. Нож Бланш отскочил от Библии Флоранс, поэтому жизненно важные органы оказались не задеты, но у нее началась лихорадка. Врач, вызванный из Шалабра, сумел победить недуг. Мину, мадам Нубель и Эмерик не отходили от ее постели. На третий день жар спал, и она уснула. Мадам Буссе все еще была очень слаба и не могла держаться на ногах без посторонней помощи, но опасность для жизни миновала. Когда Мину поведала тетке о гибели в Тулузе ее мужа, из ее глаз выкатилась одна-единственная стеклянная слезинка, после чего она возблагодарила Бога и улыбнулась.
То обстоятельство, что жизнь его тетке спасла протестантская Библия, немало забавляло Эмерика. Он не мог удержаться от того, чтобы время от времени не подколоть ее этим, и Мину, видя, какое удовольствие доставляют мадам Буссе эти ласковые подтрунивания, не бранила его. Тетушка же со своей стороны была твердо убеждена, что это старшая сестра Флоранс, которая присматривала за ней с небес, спасла ее.
– Вам точно удобно? – в очередной раз спросил ее Эмерик. – Может, попросить Алис принести вам веер или…
– Какой же ты шумный, племянник, – ласково сказала мадам Буссе. – Просто ужасно шумный.
Священник вопросительно взглянул на Мину, и та кивнула. Он начертил в воздухе крестное знамение и отступил от могилы, чтобы двое деревенских мужчин могли начать засыпать ее землей.
– Ты точно хочешь сделать это прямо сейчас? – спросил Пит, когда они двинулись обратно к воротам замка.
Она улыбнулась ему в ответ:
– Да, mon coeur. Ты соберешь всех в верхнем дворе?
Пит кивнул и отправился выполнять ее распоряжения.
Время уже начало исцелять раны, оставленные в их душах событиями того кошмарного дня.
Пока деревенские женщины и ребятишки с Ашилем Лизье во главе боролись с огнем и к закату наконец потушили его, Беранже с товарищами занял караульную будку. Едва солдаты услышали весть о том, что хозяйка мертва, а монсеньор Валентин бежал, большинство из них сложило оружие. Тех же, кто продолжил сопротивляться, быстро обезвредили и либо отправили в тюрьму, либо дали беспрепятственно уйти.
