Он напряг память, пытаясь вспомнить, рассказывал ли – и если да, то что именно – Маккону о своей дружбе с Видалем, но так и не смог ничего вспомнить. Так много разговоров, так много лжи.
О том, где он жил в Тулузе, знали всего двое: Мину и человек, стоящий рядом с ним. Даже добрым женщинам, работавшим в доме призрения, было известно лишь, что он квартирует где-то поблизости. И тем не менее Видаль поджидал его, причем не просто у дома, а внутри его комнаты.
– Тогда ты наверняка должен был их видеть, – заметил он.
На этот раз сомнений в реакции Маккона быть не могло. Его плечи напряглись, а левая рука сжалась в кулак.
– Я не видел ничего необычного, – произнес он, наконец решив, что говорить. – Даже ту девушку, с разными глазами.
Пит усилием воли заставил себя не реагировать. Откуда он мог узнать о Мину? В церковь Сен-Тор они входили и выходили по отдельности. Он готов был поклясться, что никто не видел их вместе.
Они сейчас находились в самом сердце средневековой Тулузы с ее лабиринтом узеньких улочек и лепящихся друг к другу домов. В воздухе висели запахи уходящего дня с терпкой металлической ноткой засохшей крови с улицы Трипьер, где мясники и их подручные выплескивали за порог своих лавок розоватую воду. Эта дорога вовсе не вела в квартал Дорада, где, по словам Маккона, их ждал Оливер Кромптон.
– Скажи мне, что я должен был видеть? – спросил Маккон.
– С час назад, если не меньше, на меня в моей комнате напали двое. Они, насколько я понимаю, состоят на службе у каноника собора. Если ты ждал меня у дома, – очень странно, что ты их не видел.
Рука Пита скользнула к рукоятке кинжала. Теперь все встало на свои места: кражи оружия со складов, о которых было известно лишь немногим, постоянное ощущение, что за ним наблюдают, гугенотские планы, о которых каким-то непостижимым образом становилось известно католикам.
Шпионом в их рядах был вовсе не Кромптон, а Маккон.
Выходит, он работает и на Видаля тоже?
– Ты выбрал очень уж кружной путь, Маккон, – сказал он, когда они проходили очередной великолепный дом, построенный капитулами. – Если бы мы пошли через набережную, давно бы уже были в Дораде.
Маккон натянуто улыбнулся.
– У реки полно патрулей, которые охраняют мост. Этой дорогой безопаснее.
Они свернули в узкий переулок, и Пита внезапно кольнуло воспоминание о том, как они бок о бок трудились, приводя в порядок дома, пострадавшие от беспорядков. Неужели он и в самом деле так жестоко ошибался в англичанине? Он ему доверял. Симпатизировал ему. Считал, что у них так много общего.
– Джаспер, – начал он было, но, когда обернулся, обнаружил, что Маккон обнажил свою шпагу.
– Ну наконец-то до тебя дошло.
Пит впился в него взглядом:
– Почему?
– А ты сам-то как думаешь? – ухмыльнулся тот. – Не настолько же ты наивен, чтобы не понимать? Деньги, Пит. – Он сложил пальцы щепотью и потер ими друг о друга. – Власть. Вот что движет миром, а вовсе никакая не вера. Что в Англии, что во Франции, что во всем христианском мире.
– Я в это не верю.
Маккон прижал кончик шпаги к горлу Пита.
– Тогда ты еще больший глупец, чем я думал. Повернись, Рейдон. Руки вверх, чтобы я хорошо их видел.
– Кто рассказал тебе о ней? – спросил тот, не в силах сдержаться.
– Да в Тулузе на каждом шагу шпионы, – расхохотался Маккон. – Уж кто-кто, а ты должен это знать.
– Кто? – настаивал Пит.
Маккон снова расхохотался:
– Продажей фиалок на жизнь не заработаешь. Купить можно любого, вопрос лишь в цене.
– Слава богу, ты пришла! – воскликнул Эмерик, бросаясь сестре навстречу. – Кажется, она тронулась умом.
– Мину, – проскулила их тетка. – Дорогая племянница. Это он тебя послал? Он зол на меня? Мне нужно возвращаться домой. Я не могу находиться на солнце. Это очень плохо для цвета лица. Моя кожа должна оставаться белоснежной, безукоризненно белоснежной.
– Он заплатил мне за двоих, – возмутился мальчишка-конюх. – За даму и молодого человека. Про чокнутую старуху уговора не было.
– Я доплачу, – торопливо пообещала Мину. – Это ты нас повезешь?
– А что, вы чем-то недовольны?
Мину вскинула руку:
– Я ничего такого сказать не хотела. Сколько тебе лет?
– Достаточно, чтобы уметь управляться с каретой и лошадью, – буркнул парнишка угрюмо, пнув солому носком своего сапога. – К тому же тут ехать-то всего до римской крепости на холме, что в пяти лье к югу.
– Пит договорился, что в Пеш-Давиде нас встретит другая повозка, которая отвезет нас в Каркасон.
– Надо ехать. Уже четверть восьмого. Тот господин очень настаивал, что мы непременно должны выехать из города сегодня до наступления ночи.
– Он здесь? – внезапно снова подала голос мадам Буссе. – Не пускайте его ко мне, он не должен меня видеть…
– Вам ничто не грозит, тетушка, – заверила ее Мину. – Мы с Эмериком позаботимся о вас. Идемте, мы отправляемся в путешествие.
Был ли то результат потрясения или побоев, но Мину видела, что рассудок их тетки помутился. Изначально она намеревалась ехать прямо в Пивер, но в таком состоянии мадам Буссе было не вынести столь долгую поездку. Ей нужен был отдых и целебные снадобья для ее ран.
– Если мы едем, ехать надо сейчас, – снова повторил конюх, – а не то ворота закроют на ночь.
Мину сделала глубокий вдох. Выбора не было. Сейчас они поедут в Пеш-Давид, как договорился Пит, а там она решит, как быть дальше. Девушка бросила взгляд на брата, только сейчас осознав, что рано или поздно придется рассказать ему про Алис.
Потом она подумала о Пите и о драгоценном грузе, который он ей поручил, и эта мысль придала ей мужества.
– Милая тетушка, – произнесла она тоном, каким разговаривала с братом и сестрой, когда те были совсем малышами, – сейчас Эмерик поможет вам сесть в повозку. Ну-ка, держитесь за его руку.
– Мы что, уезжаем? А месье Буссе знает? Ему не нравится, когда я куда-то уезжаю без его позволения.
– Это он поручил мне увезти вас из города, дорогая тетушка, ради вашего здоровья.
– А я тебе что говорила? – На ее лице заиграла странная кривая улыбка. – Я всегда у него на первом месте. Месье Буссе – хороший муж, он всегда думает обо мне в первую очередь, всегда…
– Идемте, тетушка, – сказала Мину, с помощью Эмерика усаживая ее в повозку.
– А моя дорогая Флоранс тоже там будет? Моя сестра будет меня ждать? Я буду так рада ее видеть. Мы с ней так давно не виделись.
– Мы все позаботимся о вас, милая тетушка, – мягко произнесла Мину. – Вам нечего больше бояться.
