Почему порой лучше вспомнить что-то неправильно
Вообще-то, дочитав до этого места, вы должны были уже убедиться в том, что ваша память ничего не стоит, во всяком случае, если оценивать ее с точки зрения точности. А ведь у нее есть возможность записывать все предельно аккуратно. Но она этого не делает. Потому что некоторая доля ложных воспоминаний дает нам колоссальные преимущества.
Одно из преимуществ такой слабости нашей памяти очевидно: экономия времени и мыслительных усилий, избавляющая от необходимости вспоминать мельчайшие детали и оставляя только общий контекст. Если вы видите 15 слов, объединенных категорией «автомобиль», то вам нетрудно будет додумать еще пару подходящих терминов, но вряд ли среди них будет слово из темы «садоводство». Другими словами, мозгу намного важнее осмысление цельной картины, чем сосредоточенность на деталях. Мы ведь не складываем образ окружающей действительности из деталей, словно пазл. Скорее, разрозненные фрагменты информации используются нами лишь как указатели для создания объединяющей смысловой рамки. Это позволяет быстрее ориентироваться вместо того, чтобы тратить уйму времени на анализ всех деталей и просчет всех факторов. Поэтому мы быстрее находим вещи, если они соответствуют окружающей обстановке (например, кастрюлю на кухне, а не в ванной). Это сокращает мыслительный путь и экономит ресурсы мозга. Правда, порой при этом приходится жертвовать точностью.
Представьте себе, что вам нужно как можно быстрее интуитивно разобраться в подоплеке какой-то ситуации, понять значение слова или суть предмета. Например, надо вычеркнуть из предлагаемого списка два слова, которые не подходят по смыслу к трем остальным:
дом, дерево, куст, коттедж, квартира.
Как вы приходите к выводу, что «дерево» и «куст» надо отделить от остальных слов? Для этого нет необходимости концентрироваться на деталях каждого понятия и исследовать семантику каждого слова. И нет ничего страшного, если через три дня вы не вспомните точно, какие это были слова: «дом, коттедж, квартира» или «дом, вилла, квартира». Главное, что вы мысленно объединили их в категорию «жилище». Интересно, что за отнесение понятий к различным категориям отвечает та же область мозга, которая занимается построением как правильных, так и ложных воспоминаний. Это латеральная префронтальная кора, относящаяся к лобной доле мозга. Возможно, именно поэтому люди, часто грешащие ложными воспоминаниями, очень хорошо проявляют себя в построении смысловых ассоциаций.
Таким образом, вы можете интерпретировать свои ложные воспоминания иначе – как особые творческие силы мозга. Если бы он постоянно работал с такой же точностью воспроизведения, как компьютер, который всегда выводит сохраненную фотографию на экран с одним и тем же качеством, то у нас не было бы возможности использовать свою память для генерирования новых мыслей. Как ни странно, построение ложных воспоминаний идет рука об руку с созданием новых идей и решений. Участники экспериментов особенно хорошо справляются с заданиями на отыскание смысловых ассоциаций в словах, если до этого у них удалось вызвать ложные воспоминания. Ассоциативное мышление и поиски логических связей хорошо удаются тем, кто способен отойти от закоснелой модели мышления и не столь строго относится к воспоминаниям. Таким образом, ошибки в воспоминаниях – это необходимый побочный продукт нашего способа мышления, ориентированного не на факты, а на смысл, не на детали, а на истории в целом.
Не соответствует действительности, но и не противоречит ей
Воспоминания выполняют две функции. Мы используем их, чтобы идентифицировать себя с прошлым и чтобы на основе опыта научиться чему-то новому. И то и другое требует не статичной, а гибкой и, как следствие, уязвимой памяти.
Чем больше мы вспоминаем, тем больше приукрашиваем свои воспоминания и искажаем их. Но именно это и нужно для планирования будущих действий. Мысленные эксперименты типа «А что будет, если…» могут привести к успеху лишь тогда, когда вы не станете слишком строго придерживаться условий задачи, а будете позволять себе некоторые безумные допущения. Они рождаются примерно в полудюжине различных областей мозга, находящихся преимущественно в лобной и теменной долях коры (и в сети гиппокампа). Я не буду их перечислять. Важно лишь то, что они участвуют как в симуляции будущих событий, так и в воспроизведении уже происшедших. Другими словами, если мы хотим что-то представить себе в будущем, нужно разделить прошедшие события на части и творчески сложить их заново. Разумеется, такой подход противоречит желанию иметь стабильные воспоминания, но дает нам куда большие преимущества. Мы можем представить себе практически любое мыслимое (и даже немыслимое) развитие событий. И наша способность рождать новые идеи объясняется как раз тем, что память склонна к ошибкам.
Даже если мы многое забываем и склонны к неправильным воспоминаниям, следует помнить, что цель воспоминаний состоит не в том, чтобы объяснить мир в таком виде, какой он есть. Они предназначены для того, чтобы мы комфортно чувствовали себя в настоящем. Именно поэтому люди целенаправленно (хотя и бессознательно) искажают воспоминания из своей прошлой жизни, чтобы объяснить свое нынешнее состояние. Если, к примеру, предложить студентам вспомнить, каким был уровень их знаний «совсем недавно», в начале семестра, то в их представлении он будет примерно таким же, как и на момент опроса. Если же в вопросе прозвучит слово «давно», то внезапно окажется, что тогда они были намного более наивными и незрелыми, хотя на самом деле от начала семестра до опроса прошло одно и то же время. Чем больше ты чувствовал себя дураком в прошлом, тем выше оцениваешь себя сейчас. «Я» в прошлом – это очень терпеливый козел отпущения, хотя бы потому, что не способен защищаться. Таким образом мы можем убедить себя в том, что, по сравнению с прошлым, избавились от негативных свойств и приобрели позитивные. Искажая прошлое, мы создаем более удобный образ самих себя в настоящем.
В принципе любое воспоминание является ложным. И чем дальше, тем более ложным оно будет становиться. Но если бы это было не так и наши воспоминания оставались неизменными на все времена, то впоследствии мы не могли бы обогащать и дополнять их новой информацией. Это стало бы статичной и неизменной тюрьмой для воспоминаний и лишило бы нас всего богатства воображения и гибкости ума. То, что мы часто заблуждаемся, вспоминая что-то, – это замечательно. Ведь память, в чем-то подводя нас, взамен дает намного больше.
Глава 4
Ступор. Почему, находясь под давлением, мы ощущаем себя будто парализованными и что представляет собой секретная формула против предстартовой лихорадки
Двадцать пятое апреля 1998 года. В Чикаго начинается неделя Comdex – крупнейшей компьютерной выставки в мире после немецкой CeBit. Билл Гейтс представляет мировой общественности суперсовременную операционную систему Windows 98. Его коллега Крис Капоссела подключает сканер к демонстрационному компьютеру, чтобы показать, как хорошо новый Windows распознает подключенные устройства. И тут происходит то, чего не должно было произойти. Компьютер зависает! Проектор выводит на громадный экран сообщение об ошибке, чтобы каждый журналист в зале мог воочию лицезреть случившийся конфуз. Аудитория хохочет, а где-то в Калифорнии Стив Джобс потирает руки. Похоже, у компьютеров с системой Windows тоже бывает предстартовое волнение. После небольшой паузы Билл Гейтс шутит: «Именно поэтому мы пока не запускаем Windows 98 в продажу». По крайней мере, ему хоть какая-то шутка приходит в голову. Ни один компьютер не способен на подобную импровизацию. В конце концов, каждый может ошибаться. Компьютер в этом смысле – тоже человек. Без таких невинных случайностей мир был бы однообразен (как голубой экран, на котором Windows показывает сообщения об ошибках). Криса Капосселу не уволили. Он по-прежнему работает в компании Microsoft и время от времени участвует в презентациях новейшего программного обеспечения. Тот, кто пережил подобный момент, выдержит любые нелегкие времена. A Microsoft как раз переживает трудный период.
