Казалось бы, он только что установил мировой рекорд по подачам, который вряд ли кто-то сможет побить, – и вдруг не способен сделать ни одного эйса. И ведь Джона Изнера нельзя обвинить в том, что он разучился подавать. Он совершал все те же привычные движения, тем не менее промахивался. Почему же у него перестало получаться то, что совсем недавно удавалось в совершенстве? Вы скажете: «Это нормально. Людям свойственно ошибаться. Такова жизнь». Возможно и так, но что же здесь хорошего? Ведь в наши действия постоянно вкрадываются неточности и отклонения. Из-за этого мы совершаем ошибки и работаем неэффективно.
Обычно мы объясняем подобные промахи невнимательностью. Стоит только потерять концентрацию – и вот пожалуйста: то пропущенная запятая в диктанте, то нечаянно пролитый кофе, то заглохший мотор на перекрестке. Мы допускаем ошибки даже в тысячекратно повторенных и до совершенства заученных процессах. И, хотя я на протяжении всей книги не устаю повторять, что в слабых сторонах мозга есть что-то положительное, эта мысль плохо применима к ошибкам, совершенным по невнимательности. Разве можно найти что-то хорошее в опечатках, перепутанных именах и оговорках?
Неудивительно, что мы всеми силами пытаемся с ними бороться. К таким ошибкам мы относимся нетерпимо. Наша цель – совершенство. Тот, кто не способен его добиться, – неудачник. К сожалению, наш мозг не слишком пригоден для реализации подобных целей. В его природе заложены отклонения и неточности. Разумеется, он стремится к тому, чтобы наилучшим образом обрабатывать информацию, но одновременно должен заботиться и о сохранении своих адаптационных возможностей. Только при этом условии мы способны реагировать на меняющиеся условия. Перфекционизм в мыслях – это прекрасно, но такое состояние, к сожалению, напоминает поле, засеянное одной только кукурузой.
Пока все хорошо, работа идет эффективно и производительно, но стоит только условиям измениться, как наступает полный крах.
Да, ошибок надо избегать. Но само по себе отсутствие ошибок еще не означает правильности действий. Ведь даже нервирующие нас промахи по невнимательности демонстрируют очень разумный принцип действия мозга: мало избегать ошибок, на них надо еще и учиться. А для этого мозг оснащен наилучшим образом.
Запрограммированные ошибки
Нет ничего легче, чем специально спровоцировать ошибки, чтобы посмотреть, что при этом происходит в мозге. Потребуется лишь два компонента: задание и испытуемый. После этого достаточно лишь немного подождать, и вы с большой долей уверенности сможете выявить ошибки и исследовать соответствующие функции мозга. И совсем необязательно делать задания особенно сложными. Наоборот, источниками ошибок становятся самые простые действия при достаточно длительном их повторении.
Вот вам простое задание: в течение 30 секунд вычеркните все строчные буквы «е» на предыдущей странице! Или только те «е», слова с которыми содержат также букву «и»! Но прежде, чем вы вооружитесь карандашом или ручкой и испортите книгу, давайте лучше рассмотрим более системные способы лабораторных исследований. Разумеется, для лабораторий разрабатываются особые задания. Одним из самых известных является тест на концентрацию d2, созданный еще в 1960-е годы для проверки умственных способностей водителей. В нем тоже надо вычеркивать буквы, но только в тех случаях, когда по обе или по одну сторону от буквы d расположены в сумме ровно два штриха. Если штрихов больше или меньше либо если буква d заменена на р, то она не вычеркивается. Таким образом, вычеркиванию подлежат:
d или d
но не
d или р
Вроде бы просто, но, когда перед вами целая страница таких d и р (и на каждый знак отводится всего по полсекунды), все становится намного сложнее:
В общей сложности тест d2 состоит из 658 знаков (14 строк по 47 знаков в каждой), из которых необходимо в течение 5 минут вычеркнуть 299. Я не буду вас утомлять и приводить здесь полный тест, поскольку и так ясно, что в нем специально запрограммированы ошибки, вызванные невнимательностью. В среднем каждый испытуемый делает в тесте по 10 ошибок, то есть вычеркивает не то, что нужно, или пропускает то, что должно быть вычеркнуто. Казалось бы, не так уж много, но учтите, что задание само по себе очень простое. Вся его сложность заключается в большом количестве знаков и в том, что внимание постоянно отвлекается схожими знаками, которые легко перепутать.
Похожие отвлекающие моменты используются и в других лабораторных тестах, например в популярном среди нейропсихологов тесте Эриксена – Фланкера. Здесь тоже задание отличается простотой: если искомый символ находится посредине в ряду других, то нажимается правая кнопка, а если нет – то левая. Использоваться могут любые символы, буквы или изображения предметов. Например, участники получают задание нажимать правую кнопку, если в середине находится буква М и левую – если N. На экране поочередно появляются последовательности букв, на которые надо реагировать как можно быстрее:
MMMMM MMNMM NNMNN NNNNN
Здесь тоже часто случаются ошибки. Они напоминают оговорки, встречающиеся в речи, когда на нас воздействуют отвлекающие раздражители. Именно на этом принципе построены скороговорки. Вы можете безошибочно повторять: «Дрова, дрова, дрова», – но запнетесь, когда надо произнести целую фразу: «На дворе трава, на траве дрова». И это не случайно. Мозгу очень трудно избежать подобных ошибок, так как они являются следствием тех принципов, по которым функционирует наше мышление.
Спор внутри мозга по поводу ошибок
Мы часто представляем себе, что деятельность мозга протекает в пошаговом режиме. Если он в конечном счете допускает какую-то ошибку, то ей должно предшествовать некое ошибочное действие в цепи предыдущих процессов. То есть примерно так же, как с выставленными в ряд костяшками домино. Если одна из них падает, то сбивает соседнюю и в конце концов рушится все построенное кропотливым трудом. Или, наоборот, не рушится, когда одна из костяшек установлена неправильно и потому остается стоять. Именно это мы наблюдаем в повседневной жизни. События следуют одно за другим. Из А вытекает Б. Если я задел стеклянную бутылку, она падает и разбивается. Таким образом, ошибка происходит из-за того, что в предшествовавшей цепи событий что-то пошло не так.
Но в мозге все по-другому. Правда, и там некоторые функции и мыслительные процессы имеют пошаговый характер, но в целом наше мышление неподвластно линейной логике по типу «из А вытекает Б». Скорее, в нейронной сети возникают некие динамические модели взаимодействия мыслей, из которых выкристаллизовывается доминирующая команда на совершение действий. Как только одна из конкурирующих моделей превышает пороговое значение, все остальные модели отменяются и дается команда на выполнение определенного действия.
