Давайте рассмотрим этот принцип на примере конкретной ошибки. Если нам в ходе выполнения теста d2 надо выбрать определенные знаки из длинного ряда других знаков, то сначала определяется цель действия: вычеркнуть все буквы d с двумя штрихами. План по ее достижению вырабатывается в префронтальной коре мозга. Одновременно в нее поступают и там обрабатываются визуальные раздражители из зрительного центра, расположенного в затылочной доле. Зрительному центру изначально понятна фактическая разница между символами d и р, но он не может планировать самостоятельные действия, а только снабжает информацией лобные доли, где выполняется разработанный план. На полпути между лобной корой и зрительным центром очень практично расположена область мозга, согласующая действия обеих сторон и носящая название базальных ядер.
Эти ядра представляют собой нечто вроде релейных станций, где сходятся нейронные пути от различных участков мозга, отвечающих за движения и действия. Они расположены практически в середине мозга и охватывают лимбическую систему. Именно здесь и разгорается спор о том, являются ли наши действия ошибочными.
Принцип ток-шоу
Представьте себе, что в ходе выполнения теста d2 вы видите символ
В базальных ядрах начинают конкурировать различные модели действий. Первым делом появляется мысль: «Вычеркивай без сомнений. Это d с двумя штрихами!» – но одновременно с ней возникает другая: «Нет, подожди. Это похоже на предыдущий символ, который ты не вычеркнул, потому что он не соответствовал условиям теста». Может возникнуть и третья мысль: «Просто пропускай все подряд, потому что время поджимает!» Какие-то из этих мыслей приведут к правильным действиям, какие-то нет, но какая из них приобретет доминирующий статус, зависит как от поставленной задачи, так и от поступающих раздражителей. Чем сильнее образ поставленной цели (d с двумя штрихами), тем активнее вытесняются побочные мысли. Однако обилие поступающих визуальных раздражителей повышает вероятность того, что будет выбрана неправильная модель действий. Таким образом, в нейронной сети царит мешанина из различных моделей, которые то усиливаются, то ослабевают до тех пор, пока какая-то из них не станет доминантной и не даст приказ двигательному центру совершить конкретное действие. Победитель получает все, и не имеет значения, о чем были все предыдущие мысли. В конечном счете остается только одна, которая и реализуется на сто процентов.
В упрощенном виде этот процесс можно сравнить с телевизионным ток-шоу. Там тоже сидят участники, придерживающиеся разных точек зрения, и постоянно пытаются перебить друг друга. Иногда они начинают говорить все одновременно, так что их не понять. Точно так же обстоят дела и в базальных ядрах: все мыслительные модели возникают одновременно, и ни одна из них не является решающей. И точно так же, как зритель не в состоянии ничего понять, когда все начинают говорить одновременно, мозг тоже не может выбрать конкретное действие. На ток-шоу существует две возможности. Первая – перекричать всех остальных и заставить их замолчать. Но это не лучший вариант, поскольку тот, кто кричит громче всех, часто оказывается неправ. Вторая возможность заключается в том, что вмешивается ведущий и сам решает, кому дать слово. В этом случае все остальные тоже замолкают, но тот, кто получил слово, должен отвечать на вопрос ведущего по существу, а не говорить все, что вздумается. Поэтому такие выступления быстрее ведут к цели, что, правда, редко случается на телевидении, когда речь заходит о политике.
Если перенести эту аналогию на мозг, то базальные ядра выступают в роли участников, придерживающихся разных точек зрения, а передняя поясная кора – в роли ведущего. Она решает, какую модель действий выбрать, а затем оценивает ее правильность. Точно так же и ведущий оценивает, выступали участники по делу или несли чушь. Без поясной коры мозг был бы не в состоянии быстро выявить ошибку и соответствующим образом отреагировать на нее.
Ведущий должен вмешаться
Мы видим, что источником ошибок в действиях является мозг, выбравший неправильную мыслительную модель, но реализующий ее как единственно верную. Однако эти динамичные, взаимно пересекающиеся, усиливающие и ослабляющие друг друга процессы в нейронных сетях не имеют такой линейной структуры, как ряд костяшек домино. Даже малейшие изменения в характере раздражителей могут настолько усилить их, что изначально слабая модель становится доминантной и «перекрикивает» все остальные. Так и случаются ошибки.
Промахи неизбежны, потому что подобная система не может быть совершенной. Разумеется, со временем нервные клетки адаптируются друг к другу и связи между ними укрепляются, поэтому определенные модели поведения начинают использоваться чаще, чем другие. Сеть обладает способностью к самообучению. Однако вновь появившиеся синапсы, которые еще недавно доказывали свою пользу, могут вдруг утрачивать значимость и становиться причиной ошибок. Никто заранее не может сказать, какой будет следующая задача мозга. С помощью динамичной системы, в рамках которой все говорят наперебой, он оказывается лучше подготовленным к постоянно меняющимся требованиям. Мы не можем быть заранее запрограммированы, как выстроенные в ряд костяшки домино. Если бы это было так, то мы не могли бы развиваться на протяжении всей жизни.
Именно потому, что нам не удается избежать многих ошибок, мы вынуждены извлекать из них максимальную пользу, то есть учиться на них. Поэтому мозг постоянно держит систему слежения за ошибками включенной и в случае их возникновения готов в любой момент изменить свои действия. На ток-шоу ведущий моментально реагирует, если участник ляпает что-нибудь невпопад. Он сразу вмешивается: «Вы не ответили на мой вопрос!» – и таким образом дает участнику возможность сказать что-то более подходящее и осмысленное. Подобная система реакции на ошибки есть и в мозге. Она носит название «сигнал ERN» (от английского error related negativity – отрицательный импульс, вызванный ошибкой).
Когда участник в ходе выполнения теста Эриксена – Фланкера допускает ошибку, то при измерении электрических потенциалов мозга наблюдается падение напряжения (отсюда и «отрицательный импульс»). Этот сигнал возникает в лобной коре уже спустя одну десятую секунды после ошибки – настолько быстро, что сознание не успевает зафиксировать ошибку, но мозг уже зарегистрировал ее и сделал вывод для дальнейших действий.
Тревожный сигнал ошибки
Когда мы допускаем ошибку, происходит, как правило, две вещи. Мы на короткое время останавливаемся или замедляемся, а затем начинаем уделять больше внимания своим действиям. Это приводит к тому, что после первой ошибки мы редко сразу же допускам вторую. Причиной обоих следствий является, похоже, сигнал ERN. В эксперименте у участников, особенно резко замедливших свои действия после ошибки, наблюдался очень сильный сигнал ERN. Усиление происходило и тогда, когда участник быстро и внимательно старался исправить ошибку.
Очевидно, этот сигнал об ошибке приводит к тому, что некоторые образцы поведения начинают подвергаться более тщательной фильтрации, прежде чем стать доминантными. В ток-шоу без ведущего все постоянно говорили бы наперебой, перекрикивая друг друга. Правда, такая ситуация имеет одно преимущество: ввиду наличия множества различных аргументов разговор может пойти в самых разных направлениях. Однако обнаружить разумные решения можно будет лишь при условии, что самых горластых иногда будут призывать к спокойствию, а самым тихим давать слово. То же самое происходит и в мозге. Сигнал ERN отражает вмешательство поясной коры, выполняющей роль ведущего. Чем сильнее импульс, тем тщательнее фильтруются импульсивные и лежащие на поверхности (но обычно неправильные) модели действий. Одновременно немного затормаживаются двигательные центры мозга: «Подождите минуточку! Прежде чем выдать поспешное действие, дайте базальным ядрам время отсортировать возможные варианты». Благодаря этой задержке можно отфильтровать различные модели действий, не отвечающие условиям задания. Именно поэтому после допущенной ошибки человек начинает действовать немного медленнее, но зато точнее.
