Преподобная Ксения скончалась 24 января не позже 467 г. Предание гласит, что в момент смерти ее виден был над храмом прекрасный венок, как бы из звезд
[30].
Святая Романа-диакониса. О святой Романе-диаконисе мы имеем интересные сведения в житии св. Пелагии (Маргариты), бывшей блудницы.
В орудие спасения для грешницы Пелагии Господь избрал св. епископа Нонна. Он известен был высокими добродетелями еще в Тавенском монастыре, основанном прп. Пахомием в Египте.
Епископ совершил над ней заклинание и крестил ее; возложил на нее печать Господа и преподал ей Тело Христово. Духовной матерью ее была госпожа Романа, первая диакониса.
Святая Пелагия скончалась около 461 года после четырехлетней самоотверженной и подвижнической жизни в маленькой, тесной келлии на горе Елеонской. Год кончины св. Романы неизвестен
[31].
Евфимия-диакониса. Евфимия была женой Сергия, который сделался архиепископом Равенны. В 758 году она была посвящена прежним своим мужем-епископом в диаконисы, но до самой смерти жила в одном из монастырей.
1.2.4. Монашество и милосердное сестрическое служение (диакония) – разные пути служения Христу
Присматриваясь к жизни святых и благочестивых жен-диаконис, мы замечаем, что некоторые из них были монахинями. В жизни диаконис-монахинь: св. Феодулы игумений, свв. Мавры и Доминики, св. Ксении – мы наблюдаем, однако, что деятельность их носила характер аскетического направления. Сан диаконисы, как кажется, дан был им в знак отличия и, быть может, для того, чтобы в обители своей совершать должности диаконис.
Для подобной, по всей вероятности, цели свт. Иоанн Златоуст посвятил в диаконисы трех отличающихся благонравием сестер обители св. Олимпиады – Мартирию, Елисандию и Палладию. Остальные сестры ее обители остались инокинями. Из жизни свв. Публии и Платониды, Макрины и Лампадии очевидно, что сан диаконисы был ими принят до поступления своего в монастырь, и жизнеописатели знакомят с исключительно монашескими трудами бдения и молитвы этих подвижниц, трудами, которые требовали глубокой сосредоточенности и уединения. Большая же часть из них, как-то: свв. Фива, Дионисия, Татиана, Нонна, Феозевия, Кандида и благочестивые жены: Романа, Граппа, Сабиниана, Пентадия, Ампрукла, Сальвина и др. были диаконисами, не имеющими никакого отношения к монашеству. В редких, почти исключительных случаях эти два пути соединялись, но в этом явно сказывалась почти непосильная трудность для нравственных и физических сил диаконисы.
Не следует смешивать путь диаконисы с путем монашеским. Оба эти пути, в сущности, имеют один корень и выросли на одной почве. Как монахиня, так и диакониса несомненно и нерушимо веровали в Бога во Святой Троице и Христа Богочеловека, Искупителя мира, имели непреклонную решимость самоотверженно работать во славу Бога, на благо ближнего и для вечного спасения душ своих, отказавшись для этого не только от суеты, но и от многого позволительного, как, например, от брака, собственности.
Почва их – это Церковь, общая мать, с ее духовным неистощимым капиталом – евангельским учением, святоотеческими преданиями и писаниями и всем ее чудным богослужебно-уставным строем. Разница лишь в том, что монашество спасается и спасает более подвигом внутреннего преображения человека, посредством усиленного молитвенного самоуглубленного труда. Этим подвигом так облагораживается человек, делается таким чистым, что обновляет и других, которые, приходя к этой духовной сокровищнице, обильно черпают из нее необходимое для себя руководство. Заслуги самоотверженной работы монашества над очищением и возвышением внутреннего человека огромны.
Диаконисы служили Богу, спасая ближних и души свои более «деятельной любовью», трудом милосердия для бедного, падшего, темного и скорбного человека, но непременно ради Христа, во имя Его. Первый путь – монашество, – по милости Господа, существует и жив до сих пор, а путь деятельного служения любви Христовой, диаконисство, по разным обстоятельствам утратился, и теперь лишь отголосок его находится в различных благотворительных заведениях и общинах милосердия
[32].
Однако в настоящее время, среди ужасов неверия и пороков современного общества, лишь по имени христианского, но по духу жизни далеко ушедшего от евангельских заветов Христа, все более и более раздаются голоса, замечается возрастающий интерес к восстановлению древнего благочестия. Все более и более встречаются и среди женщин личности, готовые отдать все свои силы и способности на деятельное служение страждущим в духе Православной Церкви.
Наши благотворительницы-жены посещают больных, ухаживают за ними, заведуют содержанием вдов и сирот, воспитывают бедных детей, имеют доступ в тюрьмы, строят странноприимные дома, больницы, приюты и школы. Следовательно, и они делают то, что делали древние диаконисы. Но, вникнув глубже, мы видим великую разницу между теми и другими. Что же не достает нашим благотворительницам в большинстве случаев? Именно близости к Церкви, духа христианской, евангельской жизни, чем были так богаты древние диаконисы. Многим из них мешает неверие, свободомыслие, совершенная отчужденность от Церкви.
Древние диаконисы и вообще христианки делали дела милосердия ради Христа, во имя Его, теперь же, к несчастью, редко бывает так: в большинстве случаев у нас делают добро во имя так называемой гуманности. Правда, есть много и верующих женщин, желающих посвятить себя делам благотворительности во имя Христово и в духе Евангелия, но трудно им выполнить свою высокую миссию. Что потребно для восстановления древнего благочестивого института диаконис и в чем должно заключаться строго организованное дело всестороннего христианского милосердия – мы не знаем. Все это требует, по-видимому, любви, правильной организации и личного опыта.
Можно сказать, что только проникнутые светлыми идеалами, наши христианские женщины и девы могут принести, с Божией помощью, незаменимую пользу Церкви и Отечеству. В таком лишь случае несомненно можно утверждать, что ни Церковь, ни потомство никогда не забудут их беззаветной жертвы, как не забыли они до сих пор примеров чистой христианской любви к Богу и ближнему древних христианских диаконис.
Диаконисы, проникнутые духом христианского благочестия, со святой целью милосердия, послужат не только больным, но и всем страждущим, «они должны показать современному обществу Христа так, как древнему языческому обществу показали Его первые христиане». Они должны «употреблять все силы свои, чтобы явить на деле силу веры в Христа. Они должны будут идти работать в жизнь, как бы в поле, чтобы сеять в себе и во всех окружающих семена веры, любви, мира, смирения, утешения, довольства»
[33].
