В начале десятого обнаружились первые неприятные признаки. Голова снова, как и вчера, стала покруживаться, но теперь к этому добавились и внезапные провалы сознания. Только что все соображаешь отлично, и вот на тебе – плывешь, словно во сне. Может, это капли смешались с остатками вчерашнего коктейля? Ах ты, как некстати! Ведь надо речь толкать. Хорошо, что записал ее на бумажке. Речь с трибуны, и – в зал. К Синтии. А там можно будет отсидеться и, дай бог, восстановить духовную потенцию.
Синтия! Уже за одно то, что с ней познакомился, надо спасибо сказать за эту поездку. Получится отчет-репортаж, не получится, дело не столь уж и важное. Хотя, стоп! С чего это вдруг не получится? Такие возможности появились. А если она еще и поможет сделать интервью со Штейном… Друг семьи, как-никак!
Позвонила Синтия, и он с радостью услышал ее голос:
– Олег, все в порядке? Я уже в зале, заняла места в двадцатом ряду. Крайние первое и второе, так что вам будет удобно меня найти.
* * *
До стола президиума он добрался на удивление легко, поскольку сознание, словно понимая важность текущего момента, перестало покидать мозги, и голова не кружилась. Ему предложили место с краю и, просмотрев текст речи, еще раз предупредили, что говорить он будет сразу же после заместителя Генерального секретаря ООН.
– Крепитесь, – пожал ему руку ведущий заседаний Курт Шлягер, президент Академии Третьего тысячелетия. – Мы с вами. Речь не затягивайте, и, если можно, без рыданий: впереди очень много выступлений.
Олег посмотрел в зал, и тут сознание поплыло. Словно из ночного дурацкого сна полезли жуткие человеко-рыбы и заняли места участников конгресса. Он покрепче схватился руками за подлокотники кресла. Главное – не свалиться! Словно издалека послышались нарастающим морским прибоем аплодисменты, и откуда-то сбоку утробно зазвучала речь Курта Шлягера:
– Дамы и господа! Академия Третьего тысячелетия и весь народ Баварии рады приветствовать участников IX Международного футурологического конгресса! Мы уверены, что за эти три дня выдающиеся светила мировой науки и духовной жизни смогут выработать стратегию, по которой человечество будет развиваться в нынешнем тысячелетии! Когда-то при создании нашей Академии ее руководство предложило выдающемуся философу Станиславу Лему высказаться на тему BRAINCHIPS. Мы одними из первых поставили вопрос непосредственного взаимодействия элементов мозга с элементами компьютеров. Гигант человеческой мысли господин Лем подготовил огромную статью, в которой доказывал, что универсальной технологии для BRAINCHIPS, скорее всего, не будет. А она создана! Человечество движется вперед по пути к тотальному цифровому бессмертию, и мы, Академия Третьего тысячелетия, желаем вам успехов! Вы – надежда цивилизации!
Снова ударил прибой аплодисментов, и море человеко-рыб закачалось в глазах Олега. Только бы не упасть! На этой мысли он и отключился. К счастью, ненадолго, и, восстановившись, успел захватить окончание речи ооновского представителя:
– …Решили проблему парникового эффекта, также цивилизованно сможем решить и вопрос бессмертия. Мы видим, что здесь сталкиваются интересы науки, производства, морали и религии. Мы надеемся, что конгресс подготовит необходимые рекомендации, которые лягут в основу политики ООН. Господа! Мне выпала трудная миссия: объявить минуту молчания в память о выдающемся ученом из России, теоретике голографического бессмертия Семене Попове, который героически погиб вчера здесь, в аэропорту, не успев дать людям вечную жизнь! Попрошу всех встать и почтить минутой молчания нашего коллегу, господа!
Сознание словно ждало этого момента и рывком возвратилось к Олегу. Он встал вместе с сотнями участников и закрыл глаза, поскольку понимал, что сейчас объективы многочисленных камер направлены на президиум и лично его физиономию. Держаться! Еще несколько минут и – свобода.
– Можете садиться, господа! – раздался голос Курта Шлягера. – Слово для краткого внепланового выступления предоставляется ближайшему соратнику господина Попова, господину Розе!
Олег встал. Мозг работал превосходно. Он в две минуты уложился с речью и под вал аплодисментов сошел со сцены. Итак, двадцатый ряд, первые крайние места. По залу полетели новые слова чьего-то приветствия, а Олег поднимался по ступенькам, храня на лице подобающую моменту скорбь. Внутри же бурно нарастала радость. Самое трудное позади! Забита серьезнейшая заявка на эксклюзивные интервью со светилами, сам попал во все мировые репортажи и таким образом обеспечил себе паблисити, да еще и с Синтией сейчас встретится.
Вот уже и двадцатый ряд, и Синтия улыбается и протягивает приветственно руку… И тут снова навалилось!
Глава 6
Попов жив!
– Непонятно, с какого возраста надо начинать оцифровывать человека, почтеннейший Ян? Но разве сможет на это ответить шарлатан, сбежавший от российского правосудия!
Олег открыл глаза. Отпустило. Он сидел рядом с Синтией на двадцатом ряду зала конгресс-холла и, оказывается, слушал начавшуюся дискуссию по первому докладу «Большой цифровой скачок в будущее» Яна Штейна. Синтия держала его за руку. Заметив, что он пришел в себя, она улыбнулась и прошептала:
– Началось обсуждение докладов. Вы, кажется, пропустили речь генерального директора ЮНЕСКО. Вам лучше?
– Да, все нормально. Доктор предупреждал о возможных провалах памяти. А было что-то интересное?
– Обычный треп. Что чиновники могут понимать в таком серьезном вопросе? Общие фразы: мы надеемся, мы желаем… Сейчас стало гораздо интереснее. Это выступает представитель монгольских буддистов. Какой-то лама. Или шаман. Я автоматически пишу все выступления, потом вам скопирую.
Олег обратил внимание на сцену, вернее, на экран, занимающий собой весь задник. На нем одновременно размещались несколько кадров: самый большой в центре показывал выступающего оратора, а более мелкие, размещенные по краям, давали общий план и отдельные картинки сидящих в зале. На сцене же за столом президиума к этому времени осталось лишь два человека: Курт Шлягер и его рыжеволосая помощница. Выступления велись с места, для чего перед каждым креслом была установлена видеокамера.
– …Верить пресловутому шарлатану, то надо оцифровывать личность уже при рождении! – продолжал греметь с главного экрана оратор-буддист. – А почему не пойти дальше, не делать это в утробе матери, спрашиваем мы?! Как определить возраст зрелости? Потому-то он и не явился на конгресс, что не может ответить на этот вопрос! А мы можем. Вечную жизнь не засунешь чьим-то хотением в железный ящик компьютера или в выращенный в пробирке безмозглый труп! Она в непрерывном круговороте перерождений, она вообще не может быть исчислена или запрограммирована человеком! Это порождение космоса, и только шаман может в минуты просветления прикоснуться к ней! Я закончил!
Раздались аплодисменты, а затем Курт Шлягер объявил:
– Слово предоставляется уважаемому режиссеру Королевского театра Ковент-Гарден сэру Уолтеру Брайану.
Сознание окончательно вернулось к Олегу, и он вдруг с удивительной отчетливостью понял, отчего временами случаются с ним странные провалы. Пиво! Ведь сегодня на завтраке, поглощенный подготовкой траурной речи, он чисто машинально запил белые баварские колбаски пивом из холодильника-бара! Вот оно что! Ведь пиво – это тоже алкоголь, хоть и слабый! Вот его и колбасит! И сколько это будет продолжаться?
