– Естественно, дорогой! Конечно, после операции «Гальдер» уже не полностью был похож внешне на того, что был раньше, но и его помощник, и охранник, и, что самое главное, сам хирург, подтверждают, что это он.
– Вы невероятно изобретательны!
– Это верно. Дальнейшее просто. Неизвестного нападавшего, который в огне становится совершенно неузнаваемым, даже зубы сгорели, представляете, хоронят как неопознанную личность. Сгорели и все записи камер наблюдения! Гальдер, то есть я, выходит из клиники и переезжает после пережитого в Гамбург, желая избавиться от психологической травмы где-нибудь в южных странах. Набирается команда, и яхта отчаливает на Ямайку. Господин Гальдер мечтает купить себе остров, получить ямайское гражданство, делать инвестиции в экономику и ловить бабочек. Оцените комбинацию! В России меня нет, в Германии меня нет, я – на Ямайке – вдали от всяких полицейских разбирательств, пользуюсь здесь уважением у правительства как богатый гражданин, вносящий деньги в экономику страны и собирающийся получить вид на жительство. Деньги рядом, в Нассау, отделение «Бэнк оф Нью-Йорк». И камушки на сумму двести восемьдесят миллионов в одной небольшой квартирке в Чертаново. Старушка даже не знает, что находится в коробке с детскими елочными игрушками. Думаю, именно вы после воскрешения поможете мне их вернуть! А я внедрю своего человека в ФСБ!
«Что за хрень он несет, – мелькнуло у Кафкина. – Какое еще воскрешение?»
– А вы не боитесь, что тот хирург пожелает больше, чем три миллиона? – спросил он.
– Нет, не боюсь. Дело в том, что вскоре после моего выздоровления он отравился и умер, бедняга. Не повезло и «неизвестному».
– Вместо которого вы хотели нанять меня?
– Да, да. Он выпал за борт. Вы мне понравились, но Петр отчего-то сразу невзлюбил вас, дорогуша. Интуиция! И он же вычислил мулата. Ну вот, такова моя жизнь, – поднялся Пухов, давая понять, что разговор исчерпан. – Впереди лежат новые горизонты!
– А на кой ляд вы таскаете за собой Хельгу? – еле смог пробормотать Кафкин. Он пребывал уже в полудремотном состоянии, сознание галлюцинировало, и собеседник виделся ему диковинным существом, чем-то вроде Чубакки из «Звездных войн».
– К сожалению, как ни стараешься, всегда что-то выходит не так. С этой алкоголичкой получилась целая история. Оказывается, проклятый Гальдер был страшным бабником. Он скрыл от меня это при поступлении на работу, но дальше получилось вот что… Когда я лежал в клинике, она заявилась ко мне. Естественно, дура не могла знать, что ее проклятый любовник сгорел вместе с домом. Мне пришлось симулировать частичную потерю памяти, и постепенно из расспросов я понял, что они встречались, причем практически каждую ночь. Более того, я понял, что тот тип вообще был в половом смысле неуравновешенным человеком. Настоящий маньяк! – Пухов горько вздохнул. – Это особенно неприятно мне, поскольку я к бабам испытываю отвращение. Это же страшные тупицы! А она начала требовать, чтобы я женился на ней. Кошмар!
«Рыжая Чубакка» нервно зашагала по потолку. Кафкин с возрастающим интересом следил за развитием своих галлюцинаций. Уже было ясно, что они – результат действия напитка чернокожего повара-колдуна. Теперь вся надежда была только на подводников.
– Что же мешало вам и Хельгу прикончить?
– Я не так прост, дорогой мой! Сначала надо выяснить, какие у нее козыри. Потом, это было бы уже слишком – столько смертей в течение небольшого промежутка времени. Я дал ей свободу действий: лучшая смерть – естественная. Но, несмотря на ежедневные пьянки, пока ей везет. Впрочем, скоро и этому придет конец. Она останется жить, я не зверь, но помешать мне не сумеет. Остров – удобное место для тихой монашеской жизни даже такой сумасбродной девице. Мне понадобится уборщица.
– Да, не подкопаешься!
– Я тоже так думаю. Однако, пора. Уже почти десять, и мне не хочется больше испытывать терпение Петра. Мы ведь с ним не просто друзья. Да, кстати, открою вам один маленький секрет: мой повар – специалист по культу Вуду. На Ямайке это серьезная отрасль. Напиток, который вы приняли, – это средство отправить вас на тот свет, чтобы потом вернуть на этот, но уже полностью послушным мне зомби. На острове вас оживим. Я не мог разбрасываться такими ценными симпатягами, ха-ха! До свиданья, мой дорогой, спокойной ночи.
Пухов встал, погасил свет и вышел, заперев дверь.
И снова был невесомый полет бабочки по тоннелю без света в конце. А потом…
…Кафкин чуть шевельнулся и ощутил, что рука онемела. Ну что ж, будем вставать. Попытался приподняться, но тело не слушалось, и пришлось открыть глаза. Что это? Это что такое? От головы вместо нормального человечьего тела вдаль шла отвратительная зелено-желтая сосиска с черными пятнами-бородавками, из которых топырились длинные черные волосья. Присутствовали также омерзительные бледные отростки, один из которых как раз и ощущался онемевшей рукой!..
