– Да, я женат.
– И где же твоя жена сейчас, когда я сижу на твоих голых коленях, одетая в эти крохотные лоскутки прозрачной ткани?
– Ее здесь нет, – шепчет он заговорщически.
– И часто ты так делаешь? – спрашиваю я с ехидной улыбкой. Мне хочется немного разрядить вдруг ставшую слишком серьезной обстановку. – Забавляешься с другими женщинами, пока жены нет? Очень хорошо, что речь зашла о ней, потому что неверность – это следующий пункт моего списка.
Его лицо вытягивается и… о черт. Я задела его за живое. Я закрываю глаза, вспоминая, как он рассказывал мне о своем отце, о том, как тот изменял его матери, как из-за этих женщин, которых он водил к себе домой, в конце концов мать была вынуждена уехать в Штаты, когда Ансель был еще подростком. Открываю рот, чтобы начать извиняться, но Ансель опережает меня:
– Я бывал неверен.
У меня внутри образуется огромная черная дыра, в которую со страшной болью падают все мои внутренние органы: легкие, затем сердце, а потом, когда я уверена, что вот-вот задохнусь, и желудок отправляется туда же.
– Но своей жене не изменял ни разу, – медленно уточняет Ансель после долгой паузы, очевидно не замечая моего состояния. Я закрываю глаза, у меня голова кружится от облегчения. Сердце возвращается на свое место и начинает биться с нормальной скоростью, но слегка сжимается от мысли, что в этом смысле он, видимо, больше похож на отца, чем на мать.
Через несколько долгих секунд я снова могу говорить, но слова выходят из меня с трудом, словно мне все еще сложно дышать:
– Что ж, это, несомненно, сулит мне определенную выгоду в нашей сделке.
– Уверен, что сулит, – шепчет он.
Мой голос слегка прерывается:
– Мне, разумеется, нужны детали.
Наконец слабая улыбка поднимает кверху уголки его губ.
– Разумеется. – Он откидывается головой на спинку дивана и смотрит на меня настороженно:
– Я встретил женщину, она отсюда, – начинает он и уточняет: – Вернее, почти отсюда, из Орлеана. – Он делает небольшую паузу, прикрывает глаза. Я вижу, как на горле у него пульсирует жилка. Несмотря на несколько отстраненную манеру изложения, он явно взволнован.
Это потому, что я одета, а он совершенно обнажен? Или он беспокоится, как я отреагирую?
Я кладу руку ему на грудь.
– Расскажи мне, – шепчу я, чувствуя, как кровь бешено несется по моим венам. – Я хочу знать все.
Он слегка расслабляется под моей ладонью:
– Я учился в юридической школе, и у нас были отношения на расстоянии, она тоже была студенткой, изучала дизайн. – Он чуть отклоняется назад и смотрит на меня. – Я иногда бываю очень импульсивен и эмоционален, я знаю. Через пару месяцев… я понял, что мы скорее друзья, чем любовники. Но я думал, что страсть вернется, когда я снова перееду сюда. Я думал, что все это из-за расстояния, которое нас разделяет… – Он тщательно подбирает слова. – Мне было одиноко и… Дважды я изменил ей. Минюи до сих пор ничего не знает.
Минюи…
Я роюсь в своем довольно ограниченном словаре французских слов и вспоминаю, что это означает «полночь».
Я представляю себе длинноволосую красотку, ее руки гладят его грудь, как сейчас делаю это я, ее задница прижимается к его бедрам, как моя сейчас. Представляю себе, как его напряженный член покачивается между ними, и невольно думаю: а ведь я только временно могу рассчитывать на эту роскошь – владеть им единолично. И мне хочется задушить свою ревность собственными руками.
– Я чувствовал себя обязанным, – повторяет он и наконец снова взглядывает на меня. – Она ждала меня, и я вернулся. Вышел на работу, которую ненавижу. Но я ошибся. Мы не были счастливы вместе, даже когда я переехал сюда.
– Как долго вы были вместе?
Он вздыхает:
– Слишком долго.
Он вернулся сюда почти год назад, а учиться закончил незадолго до того, как вернулся. «Слишком долго» мне не дает ничего.
Но сейчас, пожалуй, время заняться чем-то более приятным. Эта тема слишком тяжелая, она давит на меня, делает нашу игру мрачной и трагичной. А это ведь совсем не про нас.
Мы женаты на лето. Супруги на лето не должны быть отягощены какими-то проблемами из прошлого или из будущего. К тому же я одета сейчас в костюм дьявола, а он голый – к чему нам слезы? Разве мы можем сейчас воспринимать что-нибудь всерьез?
Я притворяюсь, что делаю пометки в своем блокноте, и перевожу взгляд на Анселя:
– Думаю, у меня есть вся информация, которая мне нужна.
Он расслабляется по частям: сначала обмякают его ноги подо мной, потом живот, плечи и, наконец, лицо. Я чувствую, как во мне развязывается какой-то узел, когда он, глядя на меня, улыбается:
– Так теперь что, все будет в порядке?
Я щелкаю пальцами и киваю:
– Я не могу обещать тебе повышение, но не думаю, что ты его хочешь.
– Нет, если это означает, что я должен оставаться там, – соглашается он со смехом.
– Завтра «Капито» отзовет иск и все будут знать, что это потому, что ТЫ нашел некий документ, который подтверждает невиновность «Регал Биологикс».
Он драматически вздыхает, подняв брови:
– Ты спасла меня!
– Ну, а теперь моя очередь, – напоминаю я ему. – Пришло время и мне получить мою плату. – Я наклоняюсь и присасываюсь к его шее. – Хмм, что ты выбираешь: мою руку или…
– Твой рот, – перебивает он меня.
С дьявольской улыбкой я отстраняюсь и качаю головой:
– А вот этого варианта не предусмотрено.
Его дыхание становится прерывистым от сдерживаемой страсти, все мускулы снова напрягаются и твердеют под моими руками, а я дополнительно дразню его, проводя короткими ногтями вдоль его груди сверху вниз.
– Тогда скажи мне, какой у меня выбор, – рычит он.
– Моя рука или твоя рука, – говорю я и прижимаю пальцы к его губам, чтобы не дать ему ответить слишком быстро. – НО! Если ты выберешь мою руку – это все, что ты получишь. И твои руки останутся связанными. Если же ты выберешь свою руку, я тебя, конечно, развяжу. И в придачу ты сможешь смотреть, как я использую свою. Для себя.
Его глаза расширяются, как будто он не может поверить, что это действительно я. Если честно, я и сама не очень верю. Я никогда не делала этого раньше перед кем-то, но слова слетают с моих губ помимо моей воли.
И я совершенно не сомневаюсь, что он выберет.
Он подается вперед, нежно целует меня и отвечает:
– Я выбираю свою руку. А ты используй свою.
Не знаю, что я испытываю – облегчение или нервозность, когда тянусь за его спину и освобождаю его руки от галстука, которым были связаны его запястья. Он быстрее, чем я ожидала, хватает меня за бедра и тащит вперед, к себе, скользя влажной тканью моих трусиков по своему члену, прижимаясь ко мне с глухим стоном. Я без раздумий начинаю двигаться в такт, чувствуя, как его головка восхитительно давит на мой клитор. Даже не знаю, как так получилось, но, видимо, даже просто находясь так долго рядом с ним и слушая его, играя с ним, я вся истекаю, я абсолютно мокрая.
