Он ставит локти на барную стойку и полностью завладевает моим вниманием:
– Я адвокат.
Моя фантазия тут же сходит на нет. Отец был бы в восторге, узнав, что я тут болтаю с юристом.
– О.
Он хрипло смеется.
– Прости, что разочаровал.
– Я просто не встречала адвокатов, которые не были бы старыми и похотливыми, – признаюсь я, игнорируя взгляды Харлоу и Лолы. Я знаю, в этот момент они подсчитывают, сколько слов я произнесла за последние десять минут. А я сейчас бью свой личный рекорд.
– Если я скажу, что работаю на некоммерческую организацию, это как-то поможет?
– Не особо.
– Хорошо. В таком случае я скажу тебе правду: я работаю в самой крупной и самой жестокой корпорации Парижа. У меня ужасный график, правда. Вот почему тебе следует поехать со мной в Париж. Я бы хотел, чтобы у меня была причина приходить домой с работы пораньше.
Я притворяюсь, что меня это не волнует, но он следит за моей реакцией. Я практически чувствую его улыбку. Она начинается еле заметно в уголке его губ, и чем дольше я притворяюсь, тем шире она становится.
– Итак, я рассказал о себе, теперь твоя очередь. Откуда ты, Сериз?
– Я сказала тебе, как меня зовут, так что необязательно меня так называть.
– А если я хочу?
Мне действительно сложно сосредоточиться, когда он так улыбается.
– Я не уверена, что стоит говорить тебе, откуда я. Опасные незнакомцы и все такое.
– Я могу дать тебе свой паспорт. Это поможет?
– Возможно.
– А еще мы можем позвонить моей маме, – предлагает он и лезет в задний карман за телефоном. – Она американка, и вы отлично поладите. Она все время говорит, какой я милый мальчик. Я это часто слышу, серьезно.
– Не сомневаюсь, – съязвила я, и честно признаться, я думаю, он и правда даст мне позвонить своей матери. – Я из Калифорнии.
– Просто из Калифорнии? Я, конечно, не американец, но слышал, что это довольно большой штат.
Я смотрю на него, сощурив глаза, и потом наконец добавляю:
– Сан-Диего.
Он улыбается, будто только что выиграл приз. Как будто я празднично упаковала эти крошечные сведения и бросила ему на колени.
– Ага. И что ты там делаешь, в Сан-Диего? Твоя подруга сказала, что вы празднуете окончание колледжа. Что дальше?
– Уф… бизнес-школа. Бостонский университет, – отвечаю я и сама удивляюсь, как мне режет слух собственный ответ, будто я читаю по сценарию.
Похоже, для него это звучит так же, потому что впервые его улыбка ускользает.
– Я бы не догадался.
Я уставилась на барную стойку и, не думая, просто допиваю свой коктейль. Алкоголь обжигает, но я чувствую, как тепло растекается по телу. Слова, которые я хочу сказать, пузырятся где-то глубоко в горле.
– Я… танцевала раньше. Балет.
Я впервые говорю это кому-то.
Он поднимает брови, глазами пробегает по моему лицу, потом сверху вниз по всему телу:
– Теперь ясно.
Харлоу искоса поглядывает на меня, а затем на Анселя.
– Вы двое такие офигенно клевые.
– Это отвратительно, – соглашается Финн, вздыхая себе под нос.
Их взгляды встречаются. И вот заключается молчаливое соглашение, по которому они вместе против нас, соревнуются, кто сильнее унизит своего друга. И я понимаю, что примерно через полтора часа Харлоу прокатится на Финне в позе «наездница наоборот»
[2] где-нибудь на этаже. Лола ловит мой взгляд, и я понимаю, что мы думаем об одном и том же.
Словно в доказательство, Харлоу поднимает рюмку в сторону Финна. При этом большая часть содержимого выплескивается через край на ее кожу. Эта роскошная женщина наклоняется, слизывая капли с тыльной стороны ладони, а потом произносит, не обращаясь ни к кому конкретно:
– Я, наверно, трахну его сегодня.
Финн смеется, придвигается к ней ближе и шепчет что-то на ухо. Понятия не имею, что он сказал, но клянусь, я никогда не видела, чтобы Харлоу так краснела. Она потягивается, играя со своей сережкой. Рядом со мной слышится стон Лорелеи.
Когда Харлоу смотрит тебе в глаза и снимает сережку, варианта два: либо она тебя трахнет, либо убьет. Когда Финн улыбается, я осознаю, что он уже понял это правило и знает, что победит.
– Харлоу, – предостерегаю я.
Очевидно, Лола больше не в силах это выносить, потому она хватает Харлоу за руку и стаскивает со стула:
– У нас совещание в дамской комнате.
* * *
– ПОЧЕМУ ОН называет меня «Вишенкой»? – спрашиваю я свое отражение в зеркале. – Неужели он думает, что я девственница?
– Я абсолютно уверена, он имеет в виду, что твой рот прямо таки идеален для орального секса, – подмигивает мне Харлоу. – И если позволите, осмелюсь предположить, что сегодня ночью ты отделаешь этого парня по полной программе. Ты слышала что-нибудь сексуальнее его акцента?
Лорелея уже качает головой:
– Не уверена, что Миа из тех, кого можно уговорить на секс на одну ночь…
Я заканчиваю красить губы и сжимаю их:
– О чем это вы? – Я не планировала с ним спать. Я собиралась провести весь вечер, пялясь на Анселя, а потом отправиться в постель в одиночестве и фантазировать, что я это не я, а кто-то другой, и Ансель посвящает меня во все тонкости секса в коридоре. Но когда Лола это произносит, я чувствую, как внутри меня просыпается протест.
Харлоу мгновение изучает меня.
– Думаю, она права. Тебе трудно угодить, – поясняет она.
– Харлоу, ты серьезно? – спрашиваю я. – Ты можешь так спокойно это говорить?
Лола поворачивается ко мне, и глаза у нее широко раскрыты от удивления:
– Я не это имела в виду.
– А вот мне определенно невозможно угодить, – признается Харлоу. – Обожаю наблюдать, как мужчины стараются это сделать. Но у Мии уходит пара недель, прежде чем она избавляется от этой неловкости и начинает свободно общаться.
– Но только не сегодня, – бормочет Лола.
Я запихиваю блеск для губ обратно в клатч и бросаю взгляд на Харлоу:
– А может быть, мне нравится двигаться медленно и обходить эту странную потребность людей болтать без умолку. Зато ты рубишь с плеча – и это нормально. Я тебя не осуждаю.
– Что ж, – Харлоу продолжает, будто я ничего и не говорила, – Ансель восхитителен, и, судя по тому, как он на тебя смотрит, ему не нужно, чтобы ты много болтала.
