– Двенадцать часов недостаточно, – говорит он, и его слова обжигают мне кожу. Он облизывает линию между моих грудей, сосет мой сосок прямо через ткань бюстгальтера. Я лихорадочно высвобождаю руки, и он проявляет ко мне милосердие, помогая мне снять оставшуюся одежду, которая падает мне под ноги.
Наконец я могу двигаться и запускаю пальцы ему в волосы. И да, все так, как я помню: то, как он звучит, как он пахнет, как горит моя кожа, когда он ее посасывает под моей ключицей – как я могла думать, что проживу хоть один день без этого?
– Я хочу, чтобы ты сняла, – говорит Ансель и тянется мне за спину, чтобы расстегнуть застежку лифчика. Стянув бретельки, он быстро снимает с меня бюстгальтер, его руки скользят по моим плечам, потом по ключицам, он берет в ладони мои груди. Наклонившись вперед, он ласкает одну, целует другую. Он постанывает от удовольствия и передвигает одну руку мне на ягодицы.
– И это. Сними.
Его рот кружит вокруг моего соска, язык ласкает верхушку. Это тот момент, когда я должна была бы превратиться в кого-то другого, чтобы успокоить сознание костюмом и чужой ролью. Но сейчас, в эту минуту, я хочу быть только собой.
– И ты тоже, – бормочу я. – Брюки.
И смотрю, сгорая от неудержимого желания, как он встает и сбрасывает на пол остатки одежды.
Ансель больше не дает мне подсказок, он просто вытягивается на постели и ждет, пока я стаскиваю с себя трусики. Он молча тянется и берет свой член рукой у основания и медленно поглаживает его.
Я забираюсь на кровать, ложусь на него сверху, обхватываю своими бедрами его бедра. Он отпускает член, тот победно встает, почти касаясь его живота. Глаза у Анселя открыты и не отрываются от расстояния между нашими телами, которое становится все меньше. Он нетерпеливо хватает меня за ягодицы, подтягивая меня кверху, так, чтобы я находилась прямо над ним.
Зубы у него крепко сжаты, голова откинута назад, на подушку, и он выдыхает:
– Возьми меня.
Я провожу руками по его груди и ниже, скольжу пальцами по его члену и беру в ладонь его яички, глажу бедра. Есть что-то очень возбуждающее в том, чтобы быть вот так сверху. Я совершенно обнажена и беззащитна под его взглядом. Не могу спрятать лицо в его шею, не могу исчезнуть под весом его тела.
Это ново для нас, то, что он здесь, в моей квартире, в моей постели, его взъерошенные волосы разметались по моей подушке. Взгляд у него остановившийся, вишнево-красные губы вспухли от моих поцелуев, и это вызывает у меня такое возбуждение, какого я раньше никогда не испытывала.
– Ты такая горячая, – говорит он, лаская меня между ног. – Такая мокрая… – Его пальцы легко скользят по моей плоти, исследуя каждый укромный уголок, а потом он берет в руку свой член и проводит им по моим влажным нижним губам. Я не могу оторвать глаз от его лица, от выражения сосредоточенности, когда наши тела соприкасаются, и это как будто весь воздух выкачали из комнаты, оставив только на один вздох.
Едва заметно двигая бедрами, он приближается все ближе, ближе, и вот он уже здесь, у входа. Я медленно впускаю его в себя, дыша тяжело и часто, и не могу закрыть глаза, потому что его лицо просто нереально: глаза прикрыты, губы полуоткрыты, щеки покрыты румянцем, и он задерживает дыхание, наконец входя в меня.
Это так полно, так мощно, и я даю своему телу секунду, чтобы привыкнуть к этому ощущению. Но я не хочу неподвижности, я хочу совсем другого: я хочу чувствовать его внутри себя, хочу ощущать, как его руки на моих ягодицах становятся все требовательнее и горячее, когда я скачу на нем. Я хочу, чтобы он был внутри меня всю ночь.
Я начинаю легко покачиваться, растворяясь в его реакциях так же, как он, кажется, растворяется во мне. Он крепко держит меня за бедра, но при этом дает мне возможность двигаться, и наконец он открывает глаза, смотрит мне в лицо и улыбается, являя мне настоящего Анселя: яркие глаза, ямочка и сладкий, сексуальный рот.
– Устрой для меня маленькое шоу, Сериз. Сломай меня.
С ухмылкой я приподнимаюсь и опускаюсь, а потом немного быстрее, и еще немного быстрее, зачарованно глядя на крошечную морщинку у него между бровей, которая возникает от того, как сосредоточенно он смотрит на мое лицо. Он двигается мне навстречу и удовлетворенно улыбается, когда я вскрикиваю, и вставляет руку между нами, чтобы дотронуться до меня, ласкать меня, гладить и тихонько, шепотом просить трахать его сильнее и быстрее.
– Дай мне услышать, – рычит он, прижимая меня к себе. – Выпусти на волю мою маленькую дикарку.
Он с неотступным вниманием смотрит, как я приближаюсь к оргазму, и шепчет: «О, Миа, да, вот оно…» Мои руки лежат на его груди, глаза прикованы к его полуоткрытым губам, и я молю его: «Пожалуйста, о, пожалуйста…» Я чувствую, как моя голова запрокидывается назад, когда приближается взрыв наслаждения. «Сейчас, сейчас, я кончаю, кончаю…»
Он еле заметно кивает, улыбается и прижимает свои пальцы сильнее к моей плоти, глядя, как я растворяюсь в чистом наслаждении, содрогаюсь на нем и наконец падаю без сил на его грудь.
Мир замирает, я чувствую, как моя спина касается мягкой простыни, как он осторожно переворачивает меня, чувствую его руку у себя между ног, и вот он уже сверху, двигается внутри меня уверенными, сильными толчками, прижавшись ко мне грудью. Он горячий, его губы целуют мою шею, мой рот, он сосет и покусывает, хрипло рыча ругательства и слова вроде «мокрая», и «кончить», и «сладкая мокрая киска», и «глубже, вот так, вот так, так глубоко…»
Я скольжу ладонями вниз по его спине, ухватываюсь за его ягодицы и чувствую, как перекатываются мышцы у меня под руками, когда он вкручивается в меня сильными толчками. Я раздвигаю ноги шире, вцепляюсь ногтями ему в кожу и выгибаюсь ему навстречу, чувствуя, что очередной оргазм уже на подходе.
Часто дыша, выкрикиваю его имя, и он ускоряется, глядя на мое лицо, бормоча тихонько: «Да, черт, черт, да…»
На лбу у него выступили капли пота, он не сводит глаз с моей подпрыгивающей груди, с губ, потом немного отстраняется, достаточно, чтобы видеть, как он двигается во мне. Он влажный от меня и такой твердый везде – мускулы напряжены и, кажется, готовы взорваться, лопнуть. Эта позиция всегда была для нас лучшей, мы идеально совпадаем, входим друг в друга, как элементы пазла, и он вращает бедрами, глядя между нашими телами, а потом переводит взгляд на мое лицо, и снова вниз, и снова наверх, и с силой выдыхает, когда я шепчу: «Оооо…»
Он издает стон облегчения, когда я начинаю кататься головой по подушке, дико извиваюсь под ним и кончаю с громким криком.
– Я близко! – рычит он, откидывая голову назад и закрывая глаза. – О, господи, Миа…
Он содрогается, так сильно и страстно поворачиваясь во мне, что мы почти упираемся в изголовье, он вцепляется руками в простынь у меня за головой и комкает ее в сладостных конвульсиях. Он кричит, когда кончает, и звук эхом отражается от потолка и звуконепроницаемых стен.
