— Я не так часто бываю в этих краях. Мать девушки переехала сюда недавно.
— Понятно. Я тут сегодня прогулялся немного, поговорил с селянами… Оказывается, участковый ваш давний поклонник.
— Поболтать у нас любят, — кивнула я.
— Это что, неправда?
— Когда мне было шестнадцать, а ему восемнадцать, мы едва не стали любовниками.
— И что помешало?
— Мой возраст, — сказала я. — Когда я подросла, в моем сердце вспыхнула страсть к другому мужчине.
— В вашем-то да, а что с его сердцем? Он ведь не женат, живет с матерью. И до сих пор в вас влюблен.
— Это он вам сказал?
— Нет, — засмеялся Олег Сергеевич.
— Вы наших кумушек не очень-то слушайте… Почему он не женился, я не знаю. Здесь с невестами не густо, может, не нашел подходящую, а может, жить с матерью ему комфортнее. Сейчас многие люди предпочитают свободу. Никому ничем не обязан. Вы, кстати, женаты?
— Нет, — усмехнулся он. — Первый брак был неудачным. Теперь вот дую на молоко…
— Почему вдруг такой интерес к участковому?
— Ничего особенного. Просто любопытно стало.
Он вновь улыбнулся, но меня не убедил. Плятт сказал, что девушка не закричала, потому что тот, кто встретил ее на тропе, был ей хорошо знаком. И она его не боялась. Вряд ли у девушки было здесь много знакомых, а вот участковый, в любом случае, подозрений не вызовет. Неужто Звягинцев на подозрении? Они спятили, что ли?
— С Сергеем мы дружим много лет, — зачем-то сказала я. — Он очень хороший человек. Его здесь все уважают, — с моей точки зрения, вышло совсем глупо.
— Да-да, я заметил. Так вы здесь надолго?
— Пока не знаю.
— Что ж, — сказал он, поднимаясь. — Скорее всего, встретиться нам еще придется, а если вдруг вспомните что-то интересное… мало ли… или вдруг что-то покажется вам странным, необычным… — Он протянул мне визитку. — Позвоните. Кстати, я вашего участкового понимаю, — с ухмылкой заявил он уже от двери. — Вы очень красивая женщина.
Он ушел. Я прислушивалась к его шагам, Верный вел себя тихо, должно быть, решив, раз незнакомца в дом пустили, значит, он тут желанный гость. Сидя возле окна, вертела визитку в руках, на душе после разговора с Олегом Сергеевичем было скверно.
В конец концов я потянулась к мобильному и набрала номер Звягинцева. Он ответил сразу. Чувствовалось, что немного запыхался, точно очень быстро поднимался в гору.
— У тебя все нормально? — спросил он.
— У меня — да. Был Плятт, задавал вопросы. Они мне не понравились.
— Ну, у него работа такая, вопросы задавать. А не понравилось-то что?
— Он о тебе расспрашивал.
— Кто-то успел настучать о моей большой любви? Ну, ничего нового тут нет.
— А если он тебя подозревает?
— Мол, я в великой печали от своей несчастной любви ополчился на весь женский род и колошмачу по головам подвернувшихся под руку девиц?
— Не смешно, — сказала я.
— Не смешно, — согласился Сергей. — По идее, надо бы тогда выбирать дамочек постарше. Аня, ты только не беспокойся, все это глупости. У них сейчас такой период, второе убийство, а зацепиться не за что. В тот вечер я к тебе из дома отправился, кто-нибудь наверняка меня видел. А значит, алиби на момент убийства у меня есть. Да и не думаю, что до этого дойдет. Как ты, кстати? Чем занимаешься?
— С утра на кладбище была. Встретила Коровиных.
— На кладбище?
— Да. Своих пришли навестить.
— Несчастная баба, — вздохнул Сергей. — Досталось ей по полной.
— Мы с ней по дороге разговорились. Ты прав, по-моему, она очень одинока.
— Ясное дело. Местные ее сторонятся. Да ты ж наших баб знаешь. Не их поля ягода, хотя женщина она добрая и открытая, на мой взгляд.
— Странно, что она продолжает жить здесь.
— Я ее спрашивал об этом. Она говорит, это из-за Коровина. Здесь он на свежем воздухе, продукты натуральные и все такое…
— Натуральные продукты — это здорово, но сюда «скорая» будет час ехать.
— Врач у нас все-таки есть… фельдшер к ним ходит… Если ты не против, я заеду вечером.
— Хорошо, — сказала я, и мы простились.
Спокойнее на душе не стало. Я отправилась на улицу, сгребла опавшие листья и запалила костер, в огонь полетели высохшие ветви и подсохшая картофельная ботва.
Я сидела на крыльце, вытянув ноги, наслаждаясь запахом костра, ядреным осенним воздухом и солнечными лучиками, с трудом пробивавшимися сквозь облака. Но в какой-то момент вновь появилась тревога, на этот раз она не была связана с Сергеем или еще с кем-то конкретным.
Вдруг появилось чувство, что за мной кто-то наблюдает. Чушь. Калитка закрыта, из-за забора меня вряд ли кто-то увидит. Но я, точно против воли, начала оглядываться. К дому был пристроен двор, по сути, большой сарай, только из бревен, чтобы скотина зимой не мерзла. Во двор вели широкие ворота (телега запросто могла проехать). Я не спеша направилась к ним, замедляя шаг, точно в предчувствии опасности. На воротах висел замок, большой, надежный. Я ухватилась за него, дужка вдруг выскочила из пазухи… замок не был заперт. Ключ от ворот висит в кухне, я его видела.
Может быть, Звягинцев забыл двор запереть? Маловероятно. Я сняла замок и потянула створку ворот, она со скрипом открылась. Верный, лежавший на ступеньках, подбежал ко мне.
— Идем, — позвала я.
Мы вошли во двор, просторный, под высокой крышей. Свет сюда поступал через два небольших окошка, а теперь еще и через приоткрытые ворота, тусклый, сероватый. Справа поленница дров, слева — сеновал.
Я прислушалась, Верный замер рядом, тоже прислушивался. Где-то в углу зашуршало сено. Или мне показалось? Пес сидел не двигаясь.
«Должно быть, мыши», — решила я, но находиться здесь почему-то не хотелось. Хотелось бежать со всех ног, закрыть ворота…
«Глупости, — успокаивала я себя. — Здесь никого нет, разве только мыши, ну, или их родня, что покрупнее».
Я прошла вперед, поднялась на три ступеньки, дверь из широких толстенных досок вела в сени. Я толкнула ее, и она открылась. Ключ торчал в замке с той стороны.
— Черт, — пробормотала я, сама толком не зная, что меня так напугало. Вернулась к воротам и заперла их изнутри на засов. Зачем-то подергала его, проверяя на прочность. Затем прошла в сени, заперла дверь на ключ, оставив его в замке.
Верный наблюдал за мной с интересом, вдруг тявкнул и тут же замолчал, уставившись на меня.
— Все нормально, — сказала я и потрепала его по голове, подумав с усмешкой: «Я напугала свою собаку».
Мы отправились на улицу, костер догорал, а мне не терпелось вернуться в дом.
