Лебра сварил кофе, они вышли на террасу и уселись в плетеные кресла: он – в одном лишь полотенце на бедрах, она – завернутая в простыню, растрепанная, улыбчивая и очень мягкая. Фатма взяла кружку двумя руками, сделала маленький глоток, глядя на растерявшую туман воду, и улыбнулась:
– Тут здорово.
– Рад, что тебе понравилось, – подал голос мужчина.
– И домик чудесный, – одобрила Фатма. – Небольшой, но уютный.
И стоит удачно – недалеко от воды, на высоком берегу, с которого открывался превосходный вид на большое водохранилище.
– Твой?
– Нет, – вздохнул молодой шас и тут же добавил: – Но я работаю над приобретением чего-нибудь подобного.
– Тогда чей?
– Я его арендую у моей тети Царины… – Лебра неожиданно сбился. – Арендовал… то есть… хочу арендовать до конца лета… А сейчас приехал, чтобы показать…
Фатма прищурилась, но промолчала, глотнула кофе и улыбнулась, позволяя смутившемуся другу самостоятельно закончить мысль.
– Я хочу арендовать дом до конца лета, чтобы нам с тобой было куда приезжать по выходным, – справился шас. – А если захочешь – не только по выходным… ведь тут, например… тут можно жить… Вместе.
– Ты серьезно? – искренне удивилась девушка.
– Цветочек, я не самоубийца, чтобы делать тебе подобные предложения несерьезно.
И в этой шутке была только доля шутки, поскольку изящная, но тоненькая, как рапира, Фатма происходила из очень опасной семьи Тайного Города, с которой даже навы рисковали связываться лишь в крайнем случае. Моряны, особенно черные, заслуженно считались грозными противницами: и сильными, и злопамятными, но сердцу не прикажешь, и молодой шас влюбился в хрупкую черноволосую Фатму с первого взгляда.
Ну, может, со второго, потому что при первом взгляде был слишком напуган.
– Как ты относишься к этой… мысли? – Лебра с надеждой посмотрел на возлюбленную.
– Ты такой милый, – улыбнулась Фатма.
– Это значит «да»?
– А о чем ты спрашивал? – хихикнула девушка.
– Я… – Он снова сбился. – Ну… я хотел узнать…
– Тихо! – неожиданно жестко велела Фатма, и Лебра послушно замолчал. – Слышишь?
– Что?
– В сарае кто-то есть.
Шас перевел взгляд на небольшое строение у самой воды, то ли сарай, то ли эллинг, в котором тетя Царина хранила моторную лодку и то, что не поместилось в гараж, несколько секунд непонимающе на него пялился, а затем вспомнил кое-что и громко подтвердил:
– Да!
– Что «да»?
– В нем кто-то есть, но ненадолго.
– В смысле? – теперь растерялась Фатма.
– Ну… – Лебра снова замялся, однако на этот раз не от романтического смущения. – Там… Копыто…
– Шапка?
– Копыто, – упавшим голосом повторил шас.
– Он все равно Шапка, – отрезала девушка.
– Да, – не стал спорить Лебра.
– Что он здесь делает?
– Ему некуда было податься…
– В Москве закончились канавы?
– …Ему нужно было спрятаться, и я разрешил…
– Шапка сидел в сарае все время, пока мы здесь были?!
В глазах тоненькой девушки вспыхнул такой огонь, что от его жара Лебра мгновенно вспотел. И едва не покрылся волдырями.
– Спящий меня храни, ни в коем случае, – замотал головой шас. – Я не самоубийца.
– Тогда рассказывай!
– Я и хотел.
– Не юли!
– Я и не собирался. – Он вздохнул. – Когда Копыто сказал, что ему нужно спрятаться, я вспомнил, что соседи тети Царины на все лето уехали в Испанию, и предложил ему пересидеть опасное время в их сарае.
– Не в этом? – уточнила Фатма.
– В трех участках левее, – уточнил шас.
– Тогда что он здесь делает?
– Может, решил, что мы уехали? – предположил Лебра, мысленно проклиная нерасторопного дикаря.
– И решил ограбить твою тетю?
– Я обещал оставить в сарае пару бутылок виски.
Без которого мозги Красных Шапок попросту отказывались работать.
Подношение было частью благодеяния, которое Лебра оказывал… ну… не приятелю, конечно же, но знакомцу, и соскучившийся по качественному алкоголю дикарь явился в точно назначенный день.
Но в совершенно неудачный час.
– Зачем ты это делаешь? – поинтересовалась девушка.
– Ну… – Шас в очередной раз сбился.
– Неважно, – моряна прищурилась. – Почему Шапка обратился за помощью к тебе?
– Думаю, он много кому жаловался, но я…
– У тебя оказалось доброе сердце.
– Ты ведь знаешь.
– Знаю… – Фатма сделала еще один глоток кофе, вспомнила утреннее купание – без одежды, вчерашнее вечернее – в том же виде, вчерашнее утреннее, позавчерашнее… И уточнила: – Он правда не сидел в нашем сарае все эти дни?
Девушке не хотелось думать, что кто-то, кроме любимого, наблюдал за шалостями, которые она себе позволила.
– Клянусь, – округлил глаза шас. – Как ты заметила, Шапки не способны вести себя тихо, и ты бы его сразу почуяла.
– Это верно.
Шуршание, на которое обратила внимание Фатма, превратилось в скрежет, словно Копыто принялся выпиливать из лодочного двигателя запчасти ручным лобзиком, а затем раздался грохот – дикарь что-то уронил.
– Пусть он погуляет где-нибудь до нашего отъезда, – велела девушка, поднимаясь на ноги. – Жду тебя в спальне.
– Буду через пять минут.
Лебра проводил подругу жадным взглядом, поморщился, услышав повторившийся грохот, почти бегом добрался до сарая и распахнул дверь.
– Копыто?
Лежащий на полу дикарь сначала ойкнул, затем узнал шаса и опасливо осведомился:
– Ты один?
– Один, не бойся.
– Ничего я не боюсь! – Услышав, что Фатмы поблизости нет, Шапка повеселел и вскочил на ноги. Как все дикари Тайного Города, Копыто отличался не очень высоким ростом и полным отсутствием волос на теле, но их с успехом заменяли бесчисленные татуировки. Еще он отличался любовью к кожаной одежде и, помимо штанов и жилета, носил красную бандану и скрытый мороком боевой пояс с ятаганом и пистолетом в кобуре. Шапки всегда таскались по Городу с оружием, однако воинами были не самыми лучшими. – Сам бойся, если тебе надо!
– Мне не надо, – покачал головой Лебра.
– А что тебе надо?
– Чтобы здесь был порядок, – ответил шас и чертыхнулся.
