– Почему вы решили рассказать об этом мне?
– Потому, что не знаю, кому можно доверять, – честно ответил Морэл.
И наемник кивнул:
– Пожалуй.
Потому что сейчас было трудно понять, кому можно верить.
– Но это еще не все, – продолжил рыцарь, нервно поглаживая рукой столешницу. – Гуго прочитал какой-то аркан, и сердце Антрэя окаменело. – Морэл выдержал паузу. – И стало черным.
* * *
Южный Форт, штаб-квартира семьи
Красные Шапки
Москва, Бутово, 15 июля, пятница, 12:34
– То есть великий фюрер тебе велел больше нам лекций не читать и о том, как стать великим фюрером, не рассказывать? – переспросил Абажур, стараясь глядеть только на Копыто, но из-за нервов получалось на всех «студентов» сразу.
– Да, – подтвердил уйбуй, мысленно проклиная трусливого Кувалду, который усмотрел в этих идиотах опасных для себя претендентов на престол.
– То есть занятий не будет? – пискнул умный Шумер.
Остальные «студенты» посмотрели на Дурича высокомерно, давая понять, что Шумер дурак и ему только в песочнице «моря» из луж копать, но тем не менее переспросили:
– Не будет?
– У нас тут эта… форс-мажор, – выдал Копыто давно заготовленную версию. – Типа никто ни в чем не виноват, потому что образование прекратилось по грубому вмешательству органов и внезапному изменению законодательства.
– Чего? – не поняла Мамаша Дурич.
– Кувалде в голову стукнуло все поменять – и все поменялось, – перевел на понятный язык уйбуй.
– А ты…
– Я остался, как прежде, только сделать ничего не могу.
– Форс-мажор – понятно, – авторитетно изрек Абажур, поглаживая себя за портупею. – У меня как-то мотоцикл был с двигателем на форс-мажоре, так он, мля, из-под меня улетел сразу, и потом его только в человском фургоне нашли, в который он врезался, хорошо, что я тогда не пристегнулся и с ним не поехал.
– К мотоциклам не пристегиваются, – заметил Шумер.
– К тому – пристегиваются, – строго ответил Абажур, разглядывая руки нахала – вдруг он за ножом потянется, и дверь за его спиной – это уже просто так, в силу физиологии.
– Ни к какому не пристегиваются.
– Ты со мной поспорить решил?
Присутствующие на собрании Гниличи начали молча подтягиваться к авторитетному уйбую, демонстрируя развитое клановое самосознание. Заметившие маневр Дуричи стали прикрывать Шумера, хоть и плюгавого идиота, но все-таки своего. Копыто порадовался тому, что сородичи занялись привычным выяснением отношений и позабыли о нем… Но поторопился, потому что вредная Мамаша все испортила.
– Деньги где? – хмуро осведомилась она у Шибзича, и назревающая междоусобица молниеносно сошла на нет.
Когда в семье поднимались финансовые вопросы, все стремительно откладывали менее важные дела на потом, в точности как шасы. Только вот результаты у Шапок и шасов оказывались разными.
– Какие деньги? – Копыто попытался прикинуться дурачком.
– Которые ты нам должен.
– За что?
– За то, что не научил нас быть фюрершами, – резко выдохнула Мамаша.
– Фюрерами, – осторожно поправил ее Абажур.
– Этому тебя учить бесполезно, – отмахнулась мощная тетка Дурич.
Умный Копыто понял, что сейчас из него начнут извлекать честно заработанную наличность, и попытался вновь внести разлад в стройные ряды учеников.
– Кого из вас я должен был сделать великим фюрером? – поинтересовался он, разглядывая учеников.
– Меня, – тут же сообщил Абажур.
– Меня, – пискнул Шумер.
– Заткнись! – велел Абажур.
– Ты сначала деньги верни, а мы потом сами разберемся, кого ты не сделал великим фюрером и почему, – рассудительно произнесла Мамаша, возвращая себе контроль над разговором.
Терять честно заработанное уйбую не хотелось категорически, и он предпринял последнюю попытку отболтаться:
– С деньгами форс-мажор, сама видишь.
– Форс-мажор – это мотоцикл, – уверенно произнес Шумер, за что удостоился одобрительного похлопывания по плечу от Абажура. Приободрился и закончил: – Который уехал и врезался.
– Что сейчас и случится с Копытой, – добавила Мамаша, выразительно глядя на Шибзича.
– С Копыто, – поправил мощную тетку уйбуй, отступая к стене.
– Уже неважно, – хихикнул Абажур.
– А вдруг он их пропил? – предположил Шумер.
– Тоже неважно, – отмахнулась Мамаша.
– Это почему? – тревожно осведомился Шибзич.
– Потому что форс-мажорному мотоциклу новый топливный насос без надобности, – осклабился Гнилич.
И попытался вмазать коучу по физиономии.
– Осторожнее! Зубы выбьешь!
– Чем меньше зубов, тем лучше фильтруешь базар! – сообщил Абажур.
Кто-то обидно заржал.
Огнестрельного оружия у «студентов» с собой не оказалось, но в ножах недостатка не ощущалось, и Копыто понял, что даже возврат ученикам средств его, увы, не спасет. Впрочем, у прижатого к стене коуча оставался еще один выход: артефакт «Дырка жизни», создающий принудительный портал в приемную Московской обители, который ему отдал уйбуй Портупея в счет оплаты обучения. Копыто сначала не хотел брать товаром, разумно полагая, что остальные сородичи тоже начнут таскать ему не деньги, а добычу, а добычу по карманам не рассуешь, но потом согласился, рассудив, что столь полезный артефакт может пригодиться. И теперь нащупал его потными от волнения пальцами.
– Много ты нам крови попил, – ухмыльнулась Мамаша, поигрывая извлеченным из-под юбки тесаком.
– Кровосос, мля, – ощерился Абажур.
– Копыто стал вампиром? – привычно затупил Шумер, но он уже всем надоел.
– Лучше не надо, – произнес Копыто, находясь в секунде от активации «Дырки жизни».
– Это еще почему?
– Потому что школа закрыта, мля, – громко сообщил Иголка, в руках которого важно чернел «АК», а Контейнер жахнул в потолок из дробовика, тут же направил ствол на разгневанных учеников и весомо добавил:
– Родительское собрание кончилось.
– Это у них классный час, – поправил здоровяка Иголка.
– Хрен ли в нем классного? Час как час.
Иголка покачал головой, но поправлять приятеля не стал.
– Короче, вчерашние студенты, великий фюрер хочет, чтобы Копыто валил отсюда, а вы ему мешаете.
– Пусть сначала деньги вернет, – выдала Мамаша, но тесак за спину спрятала, чтобы не давать вооруженным сородичам повода для расстрела.
