Тишина.
Окно закрывала плотная штора, в спальне царила тьма, но она Артему не мешала – наемник прекрасно ориентировался и знал, что где находится. Он медленно встал с кровати, наклонился, поднял с пола сброшенный перед сном халат, накинул на плечи и направился в гостиную. Но, открыв дверь, остановился и прищурился, привыкая к яркому свету.
Ну, не совсем в гостиную…
Спальня выходила в главный зал знаменитого офиса наемников Кортеса – туристическую фирму «Неприятные Ощущения». Здесь по-прежнему стояли четыре стола с компьютерами, кресла для посетителей, кофеварка, и висели на стенах плакаты с туристическими пейзажами… то есть все выглядело в точности как раньше, когда в офисе бурлила жизнь: проходили встречи с заказчиками, в роли которых выступали даже высшие иерархи Тайного Города, совещания, на которых наемники придумывали головокружительные операции, и вечеринки в честь их удачного завершения.
Раньше они старались жить полной жизнью, но какое это имеет значение теперь?
Ведь в зале тихо и пусто.
Компьютеры выключены, кофеварка не заправлена, бар почти опустошен, а на рабочем столе Артема вот уже несколько дней лежит вырванный из блокнота листок с неровными строками:
«Дружище, я больше не могу… Мне нужно… нет, мне необходимо побыть одному. Я знаю, тебе сейчас так же нелегко, как мне, но не могу делить горе даже с тобой… И не могу тебе ничем помочь. Прости, я должен уехать, не ищи меня… Еще раз прости».
Смерть Яны надломила Кортеса. Не сломала, во всяком случае, Артему хотелось верить в то, что железный стержень лидера уцелел, но надломила. Артем помнил застывшую маску, в которую превратилось лицо Кортеса, когда им позвонили. Помнил боль, которая появилась во взгляде, а точнее, поселилась во взгляде, потому что боль больше не ушла. Помнил, как порою Кортес останавливался и принимался оглядываться, словно пытаясь проснуться… Помнил все, поскольку знал, что сам выглядит и ведет себя так же. Помнил, потому что видел в Кортесе себя.
Еще Артем помнил слова друга: «Я не сомневался, что умру первым…» И не удивился, увидев однажды утром вырванный из блокнота листок.
Прочитал. Не обиделся. Но к записке не притронулся, оставил лежать на столе.
И приучил себя не смотреть на листок желтой бумаги.
Тишина…
И повсюду – напоминания об Инге: ее заколка, ее фото, ее артефакты, замаскированные под безделушки и драгоценности. Ее запах на подушке.
И тишина…
Острая боль, ярость, горечь, недоумение, отчаяние, желание кричать, выть и проклинать все на свете, всю несправедливость, отчаяние – все осталось позади. Осталось в том черном мгновении, когда Кортес отнял от уха телефон и тихо сказал: «Девчонки пропали». Но по его глазам стало ясно, что все намного хуже… Осталось на проклятом острове… на камнях, в которые он превратился. Осталось в словах Сантьяги: «Надежды нет…» Осталось в нескольких днях беспамятства.
А теперь эмоции сгорели.
Кортес уехал.
Тишина…
И даже бутылка не спасала: горечь потери легко пробивалась сквозь крепкий алкоголь. Последний раз Артем напился два дня назад и с тех пор к стакану не прикасался. Вчера весь день просидел в кресле, бездумно глядел в окно. То ли в апатии, то ли в забытьи.
Изредка отключался, ронял голову на грудь и видел все тот же сон, выдуманный, но реалистичный: как рушится остров, как падают камни, исчезая в бездонной пропасти, а он раскачивается на тросе, делая все, чтобы Инга смогла допрыгнуть. Он успевает схватить ее за руку. И успевает посмотреть в ее глаза.
Прежде, чем любимая исчезнет…
Навсегда.
И несмотря ни на что, Артем не боялся этого сна. Наоборот, искал его, потому что только в нем мог снова увидеть Ингу, почувствовать ее запах, ее прикосновения, ее любовь.
И проклясть себя за то, что не оказался рядом, когда был так нужен ей.
* * *
Замок, штаб-квартира Великого Дома Чудь
Москва, проспект Вернадского,
12 июля, вторник, 13:09
Данные, данные, данные, данные… Цифры, формулы, разъяснения и снова цифры. Сидящий за письменным столом Франц – Франц де Гир, великий магистр Ордена, полновластный повелитель Великого Дома Чудь, – по очереди вызывал на экран компьютера таблицы, графики, отчеты, быстро, но внимательно проглядывал их, изредка задерживаясь на особенно интересных показателях, качал головой и продолжал изучение.
Цифры, формулы, цифры…
И где-то там, в таблицах, графиках и сухих пояснительных строках: его дочь. Его единственная дочь, которую маги и ученые Ордена раскладывают на формулы, потому что ее способности и удивляют, и пугают. Потому что подтвержденный магический уровень Дагни де Гир – «командор войны», по меркам чудов, в классификации Зеленого Дома – «возможно, жрица», а в реальности – нечто невероятное. Поскольку еще ни одна женщина в истории Ордена не обладала столь высокими способностями к колдовству.
Женщина – командор войны? Чушь!
Но графики не лгут, а подтвержденная исследованиями чушь становится истиной.
Его Дагни – ведьма высочайшего уровня.
Только вот она не совсем чуда…
– Можно? – Гуго де Лаэрт, мастер войны, капитан гвардии великого магистра, высший боевой маг Великого Дома Чудь, приоткрыл дверь и осторожно заглянул в кабинет. – Есть минута?
Явился, как всегда, без доклада, но не благодаря положению, а на правах старого, верного друга. Явился по делу, но чуть раньше, чем следовало, и улыбнулся, дав понять, что готов поговорить о чем угодно.
– Проходи, – кивнул Франц, не убирая с экрана ноутбука последний график.
Откинулся на спинку кресла и потер переносицу.
– Что изучаешь?
– Вчерашние отчеты о Дагни. – Де Гир помолчал, после чего тихо спросил: – Видел их?
– Да, – коротко ответил мастер войны.
– Что скажешь?
– Ответить честно? – шутливо поинтересовался Гуго, усаживаясь напротив де Гира.
– А как же еще?
Мужчины коротко рассмеялись.
Они были похожи: оба рыжие, с аккуратными бородками, кареглазые, плечистые и сильные. Как все чуды, любили натуральные ткани и пряжки на обуви. Как все воины, были покрыты шрамами и не скрывали их. Главное же их отличие друг от друга заключалось в поведении: Гуго, который всегда был весельчаком, остался таким, даже заняв высокий пост, а в жестах и голосе Франца чувствовалась настоящая властность, отличающая того, кто повелевает, от того, кто просто отдает приказы.
– Твоя дочь уникальна, – проговорил де Лаэрт, глядя другу в глаза. – И можно сказать – совершенна. Во всяком случае, близка к совершенству, хоть и невозможному, по меркам Ордена. Дагни умна, энергична, обладает колоссальными способностями к магии и при этом красива.
