– Послушай, Хомыч, я тут человек новый. Ничего про местные обычаи не знаю. Будь добр, расскажи мне про Порочный град.
– Я бы рассказал, да не знаю, что.
– Все, что найдешь нужным. Я прибыл издалека, из земель моравийских. До нас доходят только слухи. А я, перед тем как самому осматриваться, хочу, чтобы мне кто-нибудь про здешние дела поведал.
– Что ж, – улыбнулся Хомыч, – коли так, то расскажу. Только рассказ свой издалека начну, ладно? – Бродяга снова отхлебнул из бурдюка, обтер губы ладонью и заговорил: – Годков этак пять назад наша княгиня Наталья захворала. Ну, тогда-то она еще была княжной. Вот, значит, захворала она, и спасения ей от хворобы никакого. Пришел тогда один лекарь чужеземный да и говорит: «Добудьте, говорит, пробуди-траву для княжны, а то помрет». А трава та только в Гиблом месте и растет. И порешил князь отрядить на поиски пробуди-травы отрядик.
Слюдяные кружочки на глазах путешественника блеснули, отражая свет костра.
– А в ту пору был в городе один странник, – продолжил, поглядывая на него, Хомыч. – Звали его Глеб. Вызвал его к себе князь и говорит: «Пойди, – говорит, – в Гиблое место и разыщи мне пробуди-траву…»
– А почему он обратился к этому страннику? – поинтересовался седой.
– Так ведь из наших никто в Гиблое место не пошел бы. Даже княжьи охоронцы и те бы струсили.
– Это почему же?
– Да потому что, кто в Гиблом месте погибнет, тот упырем станет и будет по свету бродить да кровушку людскую пить.
Седой путешественник поправил пальцами слюдяные кружочки на глазах и сказал:
– Ты это серьезно?
– А то как же, – усмехнулся Хомыч. – Это всем известно. Вот и послал князь Глеба-чужеземца в Гиблое место. А с ним еще четырех полонцев.
– Полонцев?
Бродяга кивнул:
– Угу.
– За что ж их полонили?
– Да за разное. Охотник Громол княжьего мытаря насмерть побил. Васька Ольха бурую пыль добывал в обход княжьего указу. Был с ними еще один печенег, да я его имя позабыл. И еще один старик – навроде меня.
– Про бурую пыль я знаю, – кивнул путешественник. – Чрез ваших торговых людей она и до нас дошла. Так, значит, вы ее в Гиблом месте добываете?
– Ясное дело, там. Все, что в нашем княжестве чудно?го есть, все оттудова. Так вот и послал князь отрядик в Гиблое место. Да только отрядик тот сгинул.
– Сгинул? Весь?
Хомыч покачал головой:
– Не, не весь. Остался Глеб. И еще один охоронец, что с ними увязался, по имени Крысун.
– А зачем он с ними увязался?
– Мысль хитрую имел. И не прогадал. Когда он из места Гиблого вернулся, много чудных вещей принес. Да и бурой пыли, сказывают, немало нашел. Пришел из Гиблого места – и враз разбогател.
Путешественник помолчал, обдумывая рассказ старого бродяги. Хомыч тем временем снова отхлебнул из бурдюка и подбросил в костер немного валежника. Пламя разгорелось ярче.
– Значит, полонцы погибли, – задумчиво проговорил путешественник. – А как же они погибли?
– Да кто как. Ваську Ольху, татарина и охотника газарцы лесные пиками проткнули. А старец Осьмий в упыря оборотился.
Глаза путешественника моргнули два или три раза за прозрачными кружочками слюды.
– Чудны?е дела у вас в княжестве творятся, – недоверчиво проговорил он.
– Это верно, – согласился бродяга и снова потянул бурдюк к губам.
Седой подождал, пока он отхлебнет, и спросил:
– Так что ж теперь с Гиблым-то местом? И отчего здесь град Порочный вырос?
– А это очень просто, – ухмыльнулся Хомыч. – После того как Крысун разбогател, много охочих нашлось в место Гиблое прогуляться. Да только обычный человек в Гиблом месте не уцелеет. Вот и стали люди для того ходоков нанимать. Вроде провожатых. Чтоб те им помогли из Гиблого леса чудных вещей принести.
– И что, в Гиблое место постоянно кто-то ходит? – поинтересовался седой.
Бродяга отрицательно качнул плешивой головой:
– Да нет, конечно. Вот только ходоки… Те только Гиблым местом и живут. Если людишек не водят, то на нечисть охотятся. Силки на упырей да волколаков ставят.
– Как силки? – не понял путешественник. – Зачем силки?
Бродяга насмешливо прищурился.
– А ты в местных кружалах еще не был?
Путешественник покачал головой:
– Нет.
– Зайдешь – поймешь. – Хомыч отхлебнул из бурдюка, вытер рот ладонью и, усмехнувшись, добавил: – Нечисть нынче в цене. Бава Прибыток и Крысун за хорошего оборотня могут целую жменю золотых денег отвалить.
– Зачем же им оборотни? – удивился путешественник.
– Да ясно зачем. В здешних кружалах твари лесные в клетках дерутся, а пришлые люди на них денежку ставят. И людям развлечение, и Баве с Крысуном доход.
Бродяга облизнул губы и, понизив голос, добавил:
– А есть еще такие, которые с нелюдью да волколаками любовными утехами занимаются. Это, конечно, дороже.
Лицо путешественника, освещенное пламенем костра, вытянулось от изумления. Слюдяные кружочки полыхнули рыжим огнем.
– Тут и это дозволено?
– Дозволено, – кивнул бродяга. – Волколачихи часто красивые попадаются. Не говоря уж про нелюдь.
Седой путешественник задумался. Было видно, что ему стоит огромного труда осмыслить слова Хомыча.
– Нда… – проговорил он наконец. – Скажи-ка, Хомыч, а кто из ходоков самый лучший?
– Лучший-то? Гм… Многих я ходоков знавал, которые из Черного бора да из Гнилой чащобы не вернулись. А с ними и людишки, что за чудесами отправлялись, сгинули. А Глеб-Первоход уже пять годков в Гиблое место ходит. И по сию пору жив.
Бродяга счел нужным подкрепить свои слова хорошим глотком водки. В голове у него уже слегка помутилось, и соображал он довольно туго, но зато на сердце с каждым глотком становилось теплее и радостнее.
Все-таки какой молодец этот Глеб-Первоход, что водку изобрел. Жаль только, что секрет ее приготовления он купцу Баве продал. Продал и условие жестокое вместе с деньгами взамен получил – более никому секрет тот не раскрывать.
Огонь в костре слегка поугас. Путешественник, продолжая о чем-то думать, поднял с земли парочку толстых палок и бросил их в костер. Пламя приподнялось, и слюдяные кружочки на глазах седого снова засверкали.
– Послушай, Хомыч, ежели Гиблое место такое страшное, почему же в него люди ходят?
Бродяга грустно улыбнулся.
– Эх, мил человек… Людишки – они ведь мечтами живут. Жизнь кругом обрыдлая. Неурожаи, поборы, хворобы, зверье. А хуже зверья – люди. То хазары набегут и села огнем пожгут, то соседнее княжество войной пойдет. И некуда простому человеку от бед и несчастий деваться.
