– Эйми Тирни, выходи за меня замуж. Стань моей женой.
– Да! – На мои глаза навернулись слезы. Я закинула руки ему за шею. – Тысячу раз да!
– Ну, слава богу! – счастливо рассмеялся Джеймс и, приподняв меня, так закружил вокруг себя, что я даже вскрикнула.
– А что, ты в этом сомневался? – поддразнила я его, когда Джеймс остановился, и, извиваясь, сползла вниз, встав на ноги.
– Ничуть, – сказал он и поцеловал меня. – У меня в машине есть шампанское. Подожди-ка здесь.
Джеймс заторопился к своему авто, скрывшись за небольшой рощицей. Через мгновение раздался треск дерева, звук бьющегося стекла.
– У тебя все в порядке? – крикнула я.
– Все хорошо, – послышался напряженный ответ. – Оставайся на месте.
И я осталась стоять, подставив бриллиантик последним солнечным лучам. Камешек тут же засверкал.
– Это само совершенство, Джеймс! – воскликнула я и тут же услышала за спиной шаги.
Резко обернувшись, я буквально наткнулась на Фила.
– Привет, Эйми, – скупо улыбнулся он.
Ахнув от неожиданности, я отступила назад:
– Что ты здесь делаешь?!
– Праздную вместе с тобой.
– Ничего не понимаю. Где Джеймс? – Я встревоженно посмотрела через плечо Фила.
– Он… занят.
Он неожиданно выбросил вперед руку, крепко схватив меня за лицо и с силой вдавив мне в щеку большой палец. Я не смогла даже сдвинуться с места. По мне, точно пролитая масляная краска, густая и вязкая, стал распространяться липкий страх.
– Что ты делаешь? – с трудом выдавила я.
Выглядел Фил далеко не лучшим образом: глаза были словно остекленевшие, лоб блестел от пота. Он рывком притянул меня к своей груди, ощупывая мою кожу. От него сильно разило алкоголем.
– Какая ты красивая…
– Фил, отпусти, ты делаешь мне больно! – закричала я.
– Ну, извини… – Он припал к моим губам, из его рта несло джином.
Я заплакала, горло перехватило от страха. Резко дернувшись, я высвободилась из его хватки, попятилась назад.
– Джеймс!!! – завопила я.
– На хрен Джеймса! – Лицо Фила побагровело от злости. Метнувшись ко мне, он швырнул меня лицом к земле, и я упала с такой силой, что воздух вылетел из легких.
– Твой приятель со своим долбаным братцем забрали у меня всё. Всё! – проревел он мне в самое ухо. – «Донато» – моя компания. Моя!
Он сцапал меня за шею, пихнув носом в грязь. Я даже не могла закричать. Даже дышать толком не могла. Лишь бессильно царапала пальцами землю.
– У Томаса я уже все прибрал. Это же придурок, каких поискать! Даже понятия не имел, что я делал с его лавочкой и его товаром!
Слова его сопровождались звуком расстегиваемой молнии. Он втиснул свою ногу между моими коленями и раздвинул ноги пошире.
– Теперь очередь Джеймса. На «Донато» ему абсолютно начихать. А вот ты!.. Ты для него – всё.
Фил резко дохнул мне в ухо, так что даже слюни брызнули на лицо. Задрав юбку, он сдернул с меня трусики, больно протащив резинку по коже.
– Он забрал у меня – теперь я забираю у него.
Он с силой впихнул в меня свои сухие пальцы, и от этого резкого вторжения у меня внутри сразу зажгло, как стало жечь и легкие от невозможности дышать. Я извивалась, чтобы глотнуть воздуха, и какие-то неровности на земле больно впивались в мою щеку. И все это вместе: и давящая на спину тяжесть, и болезненное до тошноты, грубое проникновение, и мертвая хватка, сдавившая мои легкие, – все это вместе оказалось просто невыносимо. Перед глазами вскоре все поплыло, стало меркнуть…
Внезапно эта тяжесть с меня свалилась. Короткими судорожными глотками я стала втягивать воздух. Мучительно откашливаясь, поднялась на четвереньки. Изо рта засочилась смешанная с грязью слюна.
– Эйми! – Джеймс упал передо мной на колени. – Родная моя! – Голос его срывался, ладони суетливо сновали по мне, поправляя одежду, убирая назад волосы со взмокшего лица. – Я здесь, с тобой.
Желудок свело от спазмов. Отпихнув его руки, я отползла подальше. Содрогаясь от рвотных позывов, я извергла из себя все, что можно – кроме мерзостных прикосновений Фила. Я не могла отделаться от ощущения прикосновения его поганых рук.
Наконец Джеймс подошел ко мне сбоку, поднял на ноги. Его руки сильно дрожали.
– Пошли. Давай скорей отсюда выбираться.
Я посмотрела Джеймсу за спину. Фил валялся ничком в высокой траве, совершенно неподвижно.
– Он что…?
– Он жив. Не смотри туда. – И, подняв с травы одеяло, Джеймс побыстрее повел меня к машине.
– Ты что, так его тут и оставишь?
– Так и оставлю.
Джеймс усадил меня на переднее пассажирское сиденье, захлопнул дверцу и, поспешно забежав со своей стороны, прыгнул за руль, включив зажигание еще до того, как закрыл за собой дверь. Машина с визгом рванула прочь от нашей лужайки и покатилась по дороге с горы.
Меня начало колотить: мелкие потряхивания конечностей постепенно переходили в крупную дрожь, охватившую буквально все тело.
– Все позади, Эйми.
К юбке пристали веточки и сухие травинки, под ногти забилась грязь. Я попыталась ее вычистить.
– Я выпачкалась, Джеймс. Ужасно выпачкалась. Мне надо домой. Отвези меня домой!
Живот скрутило от тошноты.
– Нельзя… Ч-черт! – Он хлопнул ладонью по рулю. – Нас уже ждут мои родители. Если мы не появимся, они станут задавать вопросы. Особенно мама. Нам надо добраться до дома до того, как туда приедет Фил.
Я поперхнулась.
– Он что, еще и туда собирается?!
– Ему уж точно лучше там не появляться, однако я такой возможности не исключаю. Только сначала заедем к твоим родителям. Я обещал твоему папе к ним заехать, когда сделаю тебе предложение.
Я посмотрела на себя в салонное зеркало – и чуть не взвыла. В волосах застряли листья и трава, правая щека расцарапана, на подбородке краснела ссадина, макияж весь сошел. Я нашарила в сумочке тушь, попыталась нанести заново, но от тряски она тут же размазалась по скуле.
Тогда Джеймс съехал на обочину, остановился и вытащил из своей спортивной сумки полотенце, дрожащими руками смочил его из бутылки водой.
– Посмотри на меня. – Он аккуратно вытер мое лицо влажным полотенцем. – Ты никому не должна рассказывать о Филе. Ни своим родителям, ни моей семье, ни нашим друзьям. Никто не должен знать, что произошло. Ты меня понимаешь? – Джеймс осторожно промокнул болезненную ссадину возле рта, счищая с нее грязь. Я дернулась, и он успокаивающе шикнул. – У фирмы сейчас серьезные трудности, и в этом замешан Фил. – Схватив мою сумочку, Джеймс выудил из нее тональный крем, пудру, легкими движениями нанес их на мое лицо. – О Филе я позабочусь. Больше он тебя не тронет. – Он развинтил тюбик с тушью. – Давай-ка, подними глаза. – Я послушалась, и Джеймс уверенной рукой художника накрасил ресницы тушью. – Защитить тебя – моя обязанность. Я сделаю так, что тебе ничто больше не будет угрожать. Ты меня слышишь?
