Ахмед Хамди Танпынар и его роман «Покой»
На перевод романа, который вы сейчас держите в руках, у меня ушло ровно десять лет. Трудно было объяснить такой срок издателям, агенту, наследникам автора. Понимали меня лишь некоторые коллеги-переводчики по творческому цеху, которым я робко пыталась рассказать о своих поисках.
Начав работу над романом и довольно скоро выполнив «формальный» перевод книги, я поняла: текст, задуманный автором, состоит из многих и многих уровней и, чтобы разглядеть весь замысел великого произведения одного из самых сложных турецких авторов, требуется время.
Название этого романа — «Покой», «Спокойствие», а по-турецки «Huzur» — лишь в русском языке столь однозначно. В турецком языке и в арабском, из которого оно попало в турецкий, а точнее говоря в османский (так назывался турецкий язык до 1923 года), слово это многогранно. Покой, спокойствие, душевное равновесие. Положение, при котором достигается душевное равновесие; место постоянного пребывания; место обретения спокойствия. Место жизни. Стоянка. В этом смысле термином пользуются суфии — последователи мистической традиции в исламе, целью духовных поисков которых является духовное единение с Всевышним, с Возлюбленным, приближение к Нему и познание Его любви — путем отречения от себя. Целью любого взыскующего суфия является обретение любви и высшего единения с Богом, что достигается посредством многочисленных духовных упражнений. Непременно под руководством наставника суфий проходит по пути «тариката», на протяжении которого, как и в любом пути, совершает остановки, «стоянки», а в завершении этого пути мистика ждет заветное блаженство — единение с Возлюбленным. Каждая такая «стоянка» символизирует очередную, все более высокую ступень духовного совершенства. В этом смысле как одна из таких «стоянок» употребляется и слово «huzur», ставшее заголовком этого романа.
Стоянка, о которой идет речь, — это одновременно и место, и состояние, где повидавшие жизнь герои обретают спокойствие, возвращаются к себе. Узнают себя. В Библии сказано, что человек почти не знает самого себя, и чтобы познать Бога, нужно прежде всего познать самого себя. Эта идея присутствует в традициях всех трех авраамических религий — иудаизма, христианства и ислама. И именно этой идее посвящен роман Ахмеда Хамди Танпынара.
В этом смысле роман «Покой», да и все творчество А. Х. Танпынара можно сопоставить с творчеством в целом и конкретно с «Войной и миром» Льва Николаевича Толстого. Танпынар показывает срез времени, и в каждом срезе читатель разного возраста находит свое. Пробовать этот, выражаясь языком Танпынара, слоеный пирог времени следует несколько раз: первый раз в школе, затем в годы расцвета и зрелости, когда жизнь налилась цветом и силой, а после — на склоне лет… Именно так русский читатель воспринимает творчество Л. Н. Толстого, именно так турецкий читатель воспринимает творчество А. Х. Танпынара.
Совершенно особенным, невероятно трудным для восприятия, является язык Танпынара.
Помимо традиционного для своего времени и для выбранной манеры повествования обилия свойственной османскому языку заимствованной арабо-персидской лексики, помимо множества цитат из классической поэзии на персидском, староосманском и среднеосманском языке, для перевода которых надо уметь читать в оригинале персидскую и арабскую поэзию, автору присуще некоторое необычное словоупотребление. Поначалу это словоупотребление воспринимается как дурная редакторская работа, проще говоря, как обилие опечаток и описок, и только к середине текста приходит понимание, что перед нами осознанный авторский прием. Иными словами, А. Х. Танпынар периодически пишет по-турецки так, как по-турецки, вероятно, писал бы иностранец, особенно в том, что касается фразеологии. Причину и подоплеку подобных лингвистических экспериментов нам, тюркологам, еще только предстоит выяснить. Другой особенностью языка эстета-Танпынара является то, что совершенно привычные всем слова автор стремится употреблять не в первом-втором, а в двадцать пятом (и больше!) словарном значении. Конечно, работа над созданием русского текста романа шла при помощи турецко-русского словаря 1950-х годов, некогда принадлежавшего академику Виктору Максимовичу Жирмунскому и любезно подаренного мне его дочерью, Верой Викторовной Аствацатуровой, который отражает язык времени написания романа, а также при помощи нескольких толковых османско-турецких, персидских и арабских словарей, но часто и такой мощности не хватало.
Когда я начинала работу над романом, особенные сложности заключались в передаче на русском языке терминологии, связанной с османской музыкальной традицией, так как в то время почти не существовало работ на русском языке, посвященных традиционной османской музыке. Крупный русскоязычный специалист, который помог мне выполнить корректный, с точки зрения музыканта-профессионала (а ведь А. Х. Танпынар был именно профессионалом, но об этом чуть ниже), перевод встретился мне лишь в 2013 году. Тамила Махмудовна Джани-заде, доцент кафедры истории музыки Российской академии музыки имени Гнесиных, любезно объяснила мне многие моменты, которые непросто понять человеку, воспитанному в европейской музыкальной традиции, за что я выражаю ей глубочайшую благодарность.
А. Х. Танпынар (1901–1962) — вероятно, самый непредсказуемый автор турецкой литературы XX века. Конфликт Востока и Запада, традиционного и нового, возможность и целесообразность попыток повернуть время вспять, а также внутренний конфликт общества в период между двумя мировыми войнами, Первой и Второй, — вот главные темы романов Танпынара. В Турции особенно популярны два его романа — «Покой» и «Институт настройки часов».
Классик турецкой литературы XX века, он и в наши дни остается одним из самых популярных авторов, повлиявших на творчество многих представителей современной турецкой словесности, в частности, на творчество единственного турецкого литературного нобелиата Орхана Памука. Романы Памука вообще пестрят цитатами из Танпынара: приемы, сюжеты, идеи А. Х. Танпынара внимательный читатель заметит и в «Черной книге», и в «Белой крепости», и в «Стамбуле — городе воспоминаний», и в «Меня зовут красный», и в «Музее Невинности». Сам О. Памук, преклоняясь перед Л. Н. Толстым и Ф. М. Достоевским, тем не менее признает А. Х. Танпынара едва ли не единственным своим турецким литературным наставником, открыто перенимая многие его приемы. Например, именно «танпынаровским» приемом следует считать стремление Памука к документальному изображению в своих романах утраченного облика Стамбула. Кроме того, стамбульская городская этнография, доведенная О. Памуком до абсолюта в «Музее Невинности» (как в романе, так и в одноименном музее), единственный раз до О. Памука появляется в турецкой литературе именно в творчестве А. Х. Танпынара.
Родился Ахмед Хамди в Стамбуле в семье потомственных государственных служащих. Его отец, Хюсейн Фикри Эфенди, окончив стамбульский исламский колледж-медресе, всю жизнь служил судьей-кадием, переезжая из города в город по Османской империи вплоть до выхода на пенсию в 1918 году. Мать Ахмеда Хамди, Несиме Бахрийе Ханым, была дочерью морского офицера. Она скончалась в 1916 году, во время переезда семьи в Анталью к очередному месту службы Хюсейна Фикри. Со смертью матери связаны первые поэтические опыты А. Х. Танпынара, а с Антальей связаны первые детские воспоминания, и зарисовки Антальи 1910-х годов, которые присутствуют в романе «Покой», в этом смысле являются документальными. В целом детство Ахмеда Хамди прошло в постоянных переездах, связанных со службой отца, не менее часто пришлось впоследствии ездить по Анатолии к местам службы и самому Ахмеду Хамди, после того как в результате довольно долгих исканий он выбрал профессию школьного учителя литературы. Известно, что однажды молодому учителю даже довелось побеседовать с самим Мустафой Кемалем Ататюрком, основателем Турецкой Республики, когда тот в 1924 году посетил пострадавший от сильного землетрясения город Эрзурум и, в частности, лицей, где служил будущий писатель.
