Книга Покой, страница 111. Автор книги Ахмед Хамди Танпынар

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Покой»

Cтраница 111

Носильщик шагал, как механизм, бездумно чередуя шаги. Он смотрел перед собой, а ногами как будто нащупывал, взвешивал и осязал дорогу. А может быть, не смотрел, а только нащупывал. Мюмтаз вновь остановился и обернулся. Хамал находился на расстоянии семи — восьми шагов от него. Там, где заканчивался огромный деревянный сундук, виднелись широкие бесформенные белые штаны в заплатках. «Нет, он совершенно не похож на атлантов Пюже. Атланты олицетворяют силу, которая течет от их напряженных мышц, от всего тела. А этот несчастный совсем согнулся под тяжестью ноши». Мюмтаз ясно представил лицо хамала. На нем не было никакого выражения силы, и даже мысли никакой в нем не было. Оно как бы говорило: «Еще один шаг, и так шаг за шагом». Он жил по мере своих коротких шагов, и только в его руках была необычайная твердость.

Мюмтаз покачал головой и вспомнил об очень благонамеренном законе, появившемся несколько лет назад, который запрещал переносить на человеческой спине тяжелый груз. Из-за этого закона Стамбул несколько дней провел в полной суматохе, появились тележки и запрудили все улицы. Все, что было связано с перевозкой, здорово осложнилось. Потом о законе постепенно забыли, все вернулось на прежние места, этот хамал и подобные ему вновь начали носить свои грузы, и восстановился естественный порядок. «Это все напоминает Лигу Наций, конференции о мире, высказанные намерения обширного сотрудничества, антивоенную пропаганду и произведения, — подумал Мюмтаз, и в его голове судьба этого хамала странным образом соединилась с судьбами людей нашей эпохи. — Получается, что и закон, и мир неосуществимы».

Интересно, кем был этот хамал? Как он жил, о чем думал? Была ли у него жена, были ли дети? Несколько часов тому назад Мюмтаз видел на Блошином рынке вещи, и обилие старых вещей и одежды было как раз для таких, как этот носильщик. Это были люди, которые никогда не смогут познать свою жизнь. Иногда в газетах, среди серьезных полемических статей, среди фотографий артистов, считавшихся цветами жизни, среди новостей о мировых событиях, появлялся краткий рассказ на две — три строчки о таких людях, появлялись сообщения об их убийстве либо внезапной гибели, и тогда жизнь этих людей, которые оставались для нас в тени, хотя жили у нас на глазах, озарялась на мгновение из-за яркой вспышки пистолетного выстрела, кинжала или острого ножа либо из-за того, что кто-то из этих людей оказался под обломками упавшего дома, а затем тут же гасла. Мюмтаз в какое-то мгновение вспомнил людей, живущих в домах из жести и камней в нижней части Таксима, с правой стороны холма у Фындыклы, в окрестностях Ункапаны. То были улицы, по которым текли грязные сточные воды, там в грязи и нищете, среди уличной жестокости росли дети. И стоило этим детям немного подрасти, как они меняли отцовский дом на пересохшие колодцы, на мостовые, на место под мостом.

«Сколько потребовалось войн, чтобы мы достигли такого состояния?» Целый клубок несчастий, постигших страну начиная с Русско-турецкой войны 1877 года, наполнил половину Стамбула всякими разными людьми, по которым трудно было сказать, деревенские они или городские, которых не выделяло ничего, кроме их нищеты и попрошайничества. «Сейчас очередь дошла до Европы, — подумал Мюмтаз. Понятно, что одной лишь войной дело не кончится. — Но кто же говорит, что будет только одна война…»

«Если начнется война, то этот хамал пойдет в солдаты! Я тоже пойду. Но между нами есть разница. Я прекрасно знаю, кто такой Гитлер, знаю его идеи и ненавижу его. Я с радостью буду сражаться против него. Однако этот несчастный не знает ни о Германии, ни о тех идеях. Он попадет на фронт воевать за то, о чем он ничего не знает. Скорее всего, он даже погибнет».

Мюмтаз остановился и серьезно спросил самого себя: «Хорошо, а что в итоге?»

Но ни о каком итоге он подумать не успел. Какой-то человек из толпы, словно специально, прошел мимо, задев его, и быстро зашагал дальше, а чуть поодаль свернул в один из переулков. Мюмтаз повернулся, пытаясь разглядеть, кто это был. «Как странно», — повторил он несколько раз. Человек был очень похож на Суата. «Но ведь Суат умер». Он вновь посмотрел в ту сторону, куда ушел человек, чтобы определить степень сходства. Человек, который в самом деле был похож на Суата, смотрел на него издалека и улыбался. На нем была одежда серого цвета. Свою шляпу он держал в руках. «Это невозможно, — проговорил Мюмтаз. — Неужели мертвых так плохо закапывают?»

Он очень рассердился на себя за эту последнюю мысль. «Мне не к лицу смеяться над несчастьем. Тем более что я как-никак связан с причиной его смерти, точнее говоря, только я и Нуран. Если бы он не нашел этот ключ и не пришел к нам домой! Если бы мы не развлекались так у него под носом!» Однако замешаны были не только они. В этом деле был еще третий человек. В свой последний вечер Суат привел к себе домой одну маленькую девочку, которую случайно встретил на босфорской пристани. Эта девочка заставила его задуматься над собственной жизнью. В своей записке он писал: «И тогда я увидел всю свою жизнь и испытал отвращение». Мюмтаз возлагал ответственность за смерть Суата и на эту девочку, единственной виной которой было то, что она совсем юная и еще не сломана жизнью. «Внезапно я принялся искать Аллаха. О, если бы я поверил, то все бы стало так легко и просто!» Почему же Суат искал Аллаха таким извилистым путем? Почему не обратился к Нему напрямую?

Та девочка наверняка уже прочитала в газетах о смерти Суата. «Кто знает, как она испугалась, как она расстроилась. Но почему?» Потому что она вошла в жизнь человека только на одну ночь, издалека, и только потому, что ей негде было ночевать, потому что ей не хотелось ночевать в отеле. Как могут люди так терзать друг друга?

Его мысль перескочила на следующий предмет. Он вспомнил Суата в их доме в Эмиргяне тем вечером, когда он вел свои странные разговоры во время застолья со стаканчиком ракы в руке. «Эмин-бей недавно уехал». Внезапно все вокруг будто изменилось. Какой-то голос, голос внутри него, повторял первое предложение айина «Ферахфеза». В душе его зашевелилась тоска, словно сети из глубин Солнца, которое ему не суждено больше увидеть. Ему больше никогда не увидеть Нуран. «И Суата тоже?» Опять Суат?

Уже три дня он был занят Суатом. «Вчера вечером он мне снова приснился. Конечно же, я должен был узнать эти новости».

Теперь он вспоминал, что с самого утра находится под воздействием этого сна. Но сам сон вспомнить не мог. Он только знал, что всю ночь был с Суатом. «Я был в каком-то очень большом доме. Да, дом был очень просторным. Много комнат, коридор, передняя и гостиная. Я искал Нуран. Открывал каждую дверь и заглядывал в комнату. Но в каждой комнате видел Суата. Я всякий раз извинялся перед ним, что побеспокоил. А он смеялся надо мной и качал головой».

Самое загадочное, что только что встреченный человек улыбался такой же улыбкой, как Суат во сне. «Да, точно такой». Но был ли этот человек на самом деле? Теперь все стало ясно. Суат был вместе с ним. Возможно, та маленькая девочка и даже Нуран вспоминали Суата, как и Мюмтаз. Он вновь по памяти повторил первое предложение из «Ферахфеза». Странным образом посреди благоухающих роз тоски, читавшихся в мелодии, он видел Суата, а не Нуран.

«А ведь я, торопясь пожениться, не придал значения угрозе его смерти».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация