– Почему? – выдавила она.
Лицо у Айрис было измученное, под глазами круги, от носа к губам спускаются глубокие, будто трещины, морщины, волосы спутанные, неухоженные, накрашенный рот напоминает свежую рану, странно кривится. Глаза красные – явно плакала не один час. Во взгляде – страх. Айрис быстро отвела глаза, будто обжегшись.
Она снова заговорила, теперь медленно, подбирая слова:
– Это все, что осталось, больше ничего нет. Джим пьет и играет, а Даррен, – она всхлипнула, – я никогда не думала, что он… – Голос сорвался. – Даже у Кристи все плохо… И мне так жаль малыша Спенсера. Ведь он-то ни в чем не виноват. – Она надавила пальцем на уголок глаза, вдохнула поглубже. – Но тебе тут хватит. – Айрис мрачно улыбнулась. – Никто из нас не знал, что со всем этим делать, так что деньги нам колом в горле встали. Без них было лучше.
Это что, признание? Лиз ждала.
Айрис скривилась, словно от боли, словно была не в силах вынести внутреннего смятения.
«Ты присвоила мой билет?» – хотела спросить Лиз. Хотела услышать ответ. Любой. Тогда бы она помогла Айрис, выслушала ее, позволила бы снять с души груз.
Айрис опередила ее.
– Прости, – сдавленно пробормотала она.
Лиз не знала, что сказать в ответ. Она не ждала этого слова.
Айрис развернулась и зашагала к выходу.
– Подожди! – крикнула Лиз. – Нам надо поговорить. Что ты теперь будешь делать? И куда пойдешь?
Но Айрис не остановилась, даже не показала, что услышала. И скрылась в одном из коридоров, убегающих от вестибюля – в отделения, к палатам, лестницам, лифтам, выходам, парковке – к жизни, что ждала ее.
Лиз молча смотрела на коридор, в котором она скрылась.
– Надо же, как странно! – голос медсестры стряхнул с Лиз оцепенение.
Она напрочь забыла и о медсестре за стойкой, и даже о Рози, которую по-прежнему крепко прижимала к себе, и о конверте в руке. Рози, словно прочитав ее мысли, высвободилась.
– Мамочка, ну открой же! Что там внутри?
Медсестра тоже не могла больше сдерживать любопытство и вышла из-за стойки.
Лиз медленно просунула дрожащий палец под клапан и вытащила листок. Чек. Она медленно перевернула его, и сердце у нее остановилось.
– Ох…
На листке чернели цифры: 350 000, рядом прописью – «триста пятьдесят тысяч фунтов».
Говорить Лиз не могла, поэтому молча показала чек Рози, потом медсестре.
– Какая щедрость! – потрясенно воскликнула девушка. – Ведь это та женщина, что…
Лиз покачала головой – обсуждать Айрис сейчас у нее не хватило бы сил. К тому же она все равно не знала, что сказать. Главное сейчас – настоящее, надежда, что давал этот листок бумаги.
– Значит, мне не надо на лучевую терапию? – подала голос Рози.
Лиз ощутила укол вины. Разумеется, дочь растеряна, не понимает ничего. А она имеет право знать, что происходит.
– Именно. – Лиз улыбнулась. На осознание случившегося требовалось время, но времени у них не было. Она посмотрела на медсестру: – Мне нужно срочно поговорить с доктором Хорли.
Медсестра буквально сорвалась с места, явно счастливая от того, что невероятное событие выпало на ее дежурство и что именно она несет добрые вести. Пройдут недели, прежде чем она перестанет рассказывать об этом дне, анализировать каждую фразу, наделяя их смыслами, которых в них никогда не было.
Взяв Рози за руку, Лиз повела ее обратно в приемный покой. Пульс все стучал в ушах.
Если все это реально, значит, жизнь все-таки способна на сюрпризы. Неужели им с Рози и впрямь повезло? Или все это – странный сон? Она посмотрела на чек, потерла его пальцами. Вполне осязаемый. Это не галлюцинация.
Когда они сели, Рози уткнулась матери в грудь и спросила:
– А почему она так сделала? Почему вдруг взяла и отдала нам все деньги?
Лиз нахмурилась, раздумывая, что сказать.
– Не знаю, милая. Наверное, решила, что так правильно.
Такого объяснения Рози, похоже, для начала хватило. Она молчала, и Лиз погрузилась в раздумья.
Выходит, добро, несмотря ни на что, все-таки победило. Из-за растраченных денег она не переживала – большие дома, гоночные машины, дизайнерская одежда и дорогие путешествия ее никогда не прельщали. Главное, чтобы хватило на лечение Рози. И теперь дочь пройдет курс протонной терапии и, возможно, вернется к нормальной жизни, снова станет жизнерадостной маленькой девочкой. Ведь теперь-то все будет хорошо?
Она улыбнулась, и по телу разлилось тепло – словно она выпила горячего густого какао в промозглый холодный день.
«Может, – думала Лиз, обнимая Рози, – не так уж я в Айрис и ошибалась?»
Глава двадцать шестая
Америка! Статуя Свободы, Авраам Линкольн, гамбургеры, ковбои, чирлидерши, большие машины и небоскребы. А еще Оклахома-Сити, в котором расположен Центр протонной терапии.
Лиз и Рози спускались по трапу, щурясь на яркое, еще летнее солнце.
Жара едва не сбивала с ног. Над аэродромом висела дымка, намекавшая, что асфальт будет влажный и липкий. Тридцать два градуса по Цельсию – так сказал стюард в самолете. Девяносто по Фаренгейту. В Тремарноке даже самым жарким летом не бывало выше двадцати пяти.
Прошло две недели с того дня, как Лиз отнесла чек Айрис в банк. Доктор Хорли, прежде так настаивавший на лучевой терапии, скрепя сердце признал, что в сложившихся обстоятельствах небольшая задержка вреда не причинит.
В начале сентября, вместо того чтобы готовить Рози к школе, подшивать ей школьную форму, помогать с домашними заданиями, переживать из-за отношений с одноклассниками и прочих хлопот, Лиз нарезала круги у телефона в ожидании, когда же ей наконец сообщат, куда их направляют – во Флориду, Оклахому или Чехию.
Она разослала все заказы для «Поделок от Рози» и закрыла магазинчик – с неохотой. При других обстоятельствах она наверняка бы продолжила, работа пришлась ей по душе. Прежде она и не представляла, что способна открыть собственное дело, но теперь, воображая, как женщины носят ее украшения, Лиз чувствовала гордость и сожаление.
Наконец ей позвонили. Женщина, представившаяся Брэнди, говорила так тепло и уверенно, что Лиз сразу успокоилась. Им предстояло поехать в Оклахому.
– Ни о чем не волнуйтесь, – сказала Брэнди с улыбкой в голосе, и Лиз представила, какие у нее белые зубы и загорелое лицо. Ведь в Америке все так выглядят, да? – Мы обо всем позаботимся.
Что взять с собой, Лиз не знала и побросала в чемодан все, что под руку подвернулось, – джинсы, свитера, шорты, целый ворох шарфов, чтобы повязывать голову, сундучок с красками, который подарил Роберт, кошачьи тапочки и игрушечного котенка. Хорошо, что от аэропорта до гостиницы их обещали довезти на машине скорой помощи – сама бы она с Рози и таким чемоданом не справилась.
