Лицо Самохи налилось кровью. Глаза холодно блеснули. Он схватил Наталью за руку и дернул на себя. Княгиня вскрикнула. Вперив в лицо Самохи пылающий взгляд, она проговорила клокочущим от гнева голосом:
– Пусти руку, мразь! Егре скажу!
– Не скажешь, – отчеканил атаман. – Я ему колечко твое покажу. И скажу, что ты сама мне его подарила.
– Колечко? – Наталья прищурила глаза. – Вот, значит, как. А я-то думала, что потеряла его. Так ты не только разбойник, ты еще и вор?
Самоха осклабил в улыбке крепкие белые зубы.
– Покажу колечко, – вкрадчиво проговорил он. – Князь, я чай, по головке не погладит?
Он снова дернул Наталью на себя и быстро перехватил ее за плечи.
– С ходоком миловалась, а со мной не хочешь? А ну подставь уста! Не уйду, пока не поцелую!
Наталья, глядя ему в глаза, качнула головой:
– Нет. Не будет тебе поцелуя. Убирайся прочь, пес.
Атаман сдавил ее предплечья пальцами так крепко, что княгиня поморщилась от боли.
– Так не поцелуешь? – мрачно спросил он.
Наталья молчала. Атаман медленно усмехнулся.
– Как на престол приду, служанкой моей будешь, – пригрозил он. – Сапоги мои тряпкой до блеска натирать станешь. И ходить будешь только голая. А когда я велю…
Наталья плюнула атаману в лицо.
Самоха вытер лицо ладонью. Несколько секунд он стоял молча, борясь с гневом, которому не мог дать выхода, затем развернулся и зашагал прочь из комнаты.
Когда дверь за ним закрылась, Наталья обессиленно опустилась на табурет. С минуту она молча о чем-то размышляла. Когда дверь снова скрипнула, она вздрогнула и испуганно воззрилась на вошедшую. Это была нянька Голица.
– Княгинюшка, там тебя князь кличет, – сказала она. – Говорит, хочет что-то показать.
– Чего показать?
– Не знаю. Но только князь весь светится и ликует. И все руки потирает да тебя кличет. Говорит – приходи поскорее.
Сердце Натальи сжалось в предчувствии беды. Она набросила на плечи богатую персидскую шаль, обула кожаные сапожки и пошла к Егре.
11
– Зачем звал, князь?
Егра встал со скамьи и двинулся навстречу жене.
– Хочу тебе кое-что показать, – произнес он странным голосом. – Готова ли ты глядеть?
Брови княгини встревоженно дрогнули.
– Темно говоришь, князь. Если хочешь что-то показать – показывай скорее.
– Что ж… Идем. – Егра взял Наталью за руку и повел ее к дальнему длинному столу. На столе что-то лежало, накрытое большой холстовой тканью.
Остановившись перед столом, князь приказал:
– Сдерни ткань!
– Зачем? – не поняла Наталья.
– Там мой дар. Сдерни ткань и посмотри.
На лице княгини отобразилось недоумение.
– Чудишь ты, князь, – дрогнувшим голосом проговорила она. – Ну, хорошо.
Наталья взялась за край ткани и потянула ее на себя.
Лицо ее побелело. Она покачнулась, но устояла на ногах.
– Кто это? – спросила Наталья севшим от ужаса голосом.
– А ты не узнала? – Князь улыбнулся. – Это твой бывший дружок. Глеб-Первоход!
Княгиня вновь покачнулась и на этот раз не смогла устоять на ногах. Егра поддержал ее и, испугавшись мертвенно-бледного лица Натальи, крикнул:
– Воды! Быстрее воды!
Боярин Велигор, старший холоп Липок и охоронец Ратмир наперегонки бросились к кадке с чистой водой, в которой плавала деревянная ладья.
Первым за ковш ухватился Липок. Он и принес княгине воды.
Отпив глоток, Наталья открыла глаза и, увидев перед собой Егру, сказала:
– Это не он. Тебе никогда не убить Глеба. Никогда.
Губы князя задрожали. Липок снова протянул Наталье ковшик, но Егра резко ударил по нему рукой. Ковшик упал на пол, и вода из него выплеснулась князю на ноги.
– Княже! – испуганно воскликнул Липок и захлопал глазами.
– Ратмир! – позвал князь Егра.
Охоронец мигом подскочил к князю:
– Я здесь, пресветлый!
– Княгиню в комнату, под надзор! Без моего ведома не выпускать! А этого… – Князь кивнул на холопа, – отдай кату. Пусть всыплет ему плетей.
– Княже! – испуганно проблеял Липок.
– Это тебя научит расторопности, пес.
Егра повернулся и грузно зашагал к двери, постукивая об пол своим тяжелым золоченым посохом.
Глава четвертая
1
Сумерки в лесу стремительно сгустились. На небе появилась розоватая луна. Вдруг свистнул дозорный. Нелюди, расположившиеся вокруг костров, тотчас вскочили со своих мест и схватились за боевые топоры и мечи.
– Белнон! – крикнул вдруг кто-то. – Это же Белнон!
И впрямь, из лесной чащобы в сопровождении дозорных вышел старик-альбинос. Он улыбнулся, сделал знак рукой, и из чащобы стали выходить нелюди и чудовища.
– Он привел наших собратьев, плененных людьми! – снова восторженно крикнул кто-то.
Высокая стройная девушка поднялась с бревна и пошла навстречу альбиносу. Остановилась перед ним и тихо выдохнула:
– Отец!
– Диона, – мягко проговорил Белнон и обнял девушку.
Вокруг поднялся галдеж. Освобожденные нелюди обнимались со своими собратьями и весело с ними переговаривались. Диона и Белнон не обращали на шум никакого внимания. Они смотрели друг другу в глаза и никак не могли насмотреться.
– Ты свободен, – дрогнувшим голосом произнесла Диона. – Но как тебе удалось?
– Нам помог твой друг, – ответил Белнон.
– Мой друг?
– Да. Вон он.
Диона повернула голову, и брови ее взметнулись. Чуть в стороне от радостно галдящей толпы нелюдей стоял Глеб-Первоход.
И тут громкое рычание заставило всех замолчать. К толпе нелюдей подошел Бычеголов. Яростно сверкнув на Глеба глазами, он грозно рявкнул:
– Что здесь делает этот человек?
– Он спас нас, – ответил ему Белнон. – Срезал замки и открыл двери клеток.
Бычеголов уставился на Глеба и глухо прорычал:
– Я ему не верю.
– Князь Егра приказал убить его, – сказал Белнон. – И атаман Самоха отдал его на съедение Драглаку.
– Но он жив!
– Он победил Драглака. А потом убил двух ходоков и сбежал от Самохи.
– Первоход убил своих собратьев? – не поверила своим ушам Диона.
