– Я, господин, – отозвалась толстуха. – Чего изволишь?
– Хочу кое-что у тебя купить.
Тетка улыбнулась:
– Покупай – продам. А чего надобно-то?
Рута быстро огляделась, не стоит ли кто рядом, потом нагнулась к прилавку и тихо сказала:
– Зелье мне нужно, Яронега.
– У меня всякого зелья в достатке. Тебе какого надо?
– Такого, после которого засыпают и больше не просыпаются.
На лице Яронеги появился испуг. Она махнула рукой и пробормотала:
– Сварог с тобой, боярин. Нешто я таким страшным зельем торгую?
Велигор прозорливо и жестко прищурился.
– Торгуешь, я знаю, – сказал он. – О прошлую зиму продала девчонке Руте ползолотника крысиного яду.
Глаза Яронеги забегали.
– Так то для крыс, – испуганно проговорила она.
– А я, по-твоему, для кого беру?
Торговка покраснела, потом побледнела. Глядя на метаморфозы, происходившие с ее толстым лицом, Велигор засмеялся.
– Ишь как испужалась! Не боись, ведунья, не для крыс. На рысь охотиться пойду. В приманку ей зелья насыплю, чтобы шкуру не попортить.
На круглом лице тетки Яронеги отобразилось облегчение.
– Прости меня, господин. Я сразу не сообразила.
Велигор усмехнулся:
– Бывает. Так найдется зелье-то?
– Любое, какое только пожелаешь, господин.
Толстуха повернулась к полкам и торопливо заперебирала кувшинчики и крынки с настоями и отварами. Наконец нашла нужный кувшинчик и поставила его на деревянный прилавок.
– Вот, боярин, держи. То, что тебе нужно.
Велигор глянул на крохотный кувшинчик и нахмурился:
– Так мало? Рысь-то будет с теленка весом.
– Тут и на двух рысей хватит, – заверила его Яронега. – Разбавь с водой и ороси приманку.
– И как быстро подействует?
– Одной минуты хватит.
Велигор качнул бородой:
– Хорошо. В другой раз буду ходить только к тебе. Расторопная ты баба, Яронега.
Толстуха расцвела.
– А я завсегда готова угодить господину моему боярину, – подобострастно проговорила она и, поправив платок, посмотрела на покупателя лукавым взглядом, явно говорившем о том, что в своем желании продавать и угождать Яронега готова зайти очень далеко.
Рута усмехнулась: даже толстуха Яронега пытается ее соблазнить. Вольготно, должно быть, живется сановитым мужикам, ежели со всех сторон их ждет такой радушный прием.
Рута сунула кувшинчик с ядом в карман и повернулась, чтоб идти. Солнечный свет жег кожу даже сквозь травяную мазь, которую смешал для Руты ее повелитель Лагин.
– Эй, господин! – окликнула торговка. – А платить-то кто будет?
– Я к тебе холопа пришлю, – небрежно обронила через плечо Рута. – Обижена не останешься.
Торговка неуверенно нахмурилась:
– Ну, коли так…
Рута уже шагала размашистыми мужскими шагами.
«Все-таки до чего ладно скроены мужики, – думала она. – И ростом на полголовы выше, и руками сильнее. И на пузо после ночного баловства с тревогой смотреть не надо. И ежемесячной беды с ними не случается. Живи да радуйся. Вот только в штанах мешает, так ведь это с непривычки».
Рута усмехнулась, но тут же прогнала улыбку с губ. Лоточницы с торжка вновь принялись строить ей глазки, а некоторые до того обнаглели, что стали подманивать непристойными жестами. Срамота, да и только.
Рута отвернулась, насупила брови и бодро зашагала дальше. Проехавшая мимо телега, запряженная тощей лошадью, подняла пыль. В ноздрях у Руты защекотало, и она чихнула. Перелиц вылетел изо рта и упал в пыль.
Рута выругалась, быстро присела и стала шарить в пыли рукой, стараясь разглядеть или нащупать темную горошинку перелица. Увлекшись этим делом, она не заметила, как из-за угла вышел маленький мальчик. Остановившись, он внимательно посмотрел на Руту и вдруг сказал:
– Дядя, чего это ты?
Рута подняла голову и прищурилась на пострела. Взгляд у мальчишки стал испуганным, словно он увидел призрака.
– Чего это, дя… тетя?! – выдохнул малец, бледнея.
Рута оглянулась по сторонам и сердито крикнула:
– Не смотри на меня!
Губы мальчишки задрожали. Он повернулся и бросился прочь, завопив:
– Ма!..
Рута подпрыгнула к малышу и зажала ему ладонью рот. Он задергался, пытаясь вырваться, тогда Рута обхватила его одной рукой за шею, а другой, сжимающей рот мальчишки, дернула его голову резко вбок. В шее у малыша хрустнуло, и он обмяк.
Рута разжала руки. Мальчишка упал в пыль.
Рута быстро оглядела землю и увидела перелиц. Он лежал в пыли, в двух шагах от носка ее сапога. Рута быстро подняла горошинку, сдула с нее пыль и запихнула под нижнюю губу.
Тело ее дернула боль, словно в него вонзились крючья и стали раздирать кожу и мясо на куски. Рута застонала и зажмурила глаза. Через несколько мгновений боль ушла.
Рута открыла глаза и ощупала лицо – грубая кожа, борода. Она снова была Велигором.
Облегченно вздохнув, Рута глянула вокруг – нет ли рядом людей. Улица была безлюдна. Ни мужиков, ни баб, только мертвый мальчик на земле.
Взглянув на него, Рута нахмурилась. Жалко малыша. Хоть бы выпила кровь, так ведь зазря сгинул. Ни капелькой крови не полакомилась. Обидно. В другой раз нужно быть осторожнее.
Рута вздохнула, быстро зашла за угол и зашагала дальше.
Возле лавки торговца оружием ее окликнул чей-то знакомый молодой голос:
– Здравствуй, боярин Велигор!
Рута обернулась и оцепенела. Прямо перед ней стоял дружинник Гудред. Он был все так же красив и свеж – волосы белокурые, улыбка блистающая, стан тонкий, плечи широкие, а на щеках девичий румянец.
– Здравствуй, ратник Гудред, – выдавила из себя Рута. – Что ты здесь делаешь?
Гудред улыбнулся:
– Да вот, решил купить ножик. Мой сломался.
Рута вгляделась в лицо молодого воина, надеясь отыскать на нем следы, оставленные душевными терзаниями и бессонными ночами. Но ничего такого она не увидела.
В душе Руты поднялись обида и злость. Она вспомнила, как Гудред насиловал ее, вспомнила, какой ужас она испытала, когда он заткнул ей рот и нос, и когда она поняла, что задыхается.
Вспомнила его похабную улыбку – последнее, что она увидела перед тем, как умереть. Сердце Руты облилось черной горечью, и неожиданно для себя она сказала:
