– Хорошо.
Шакал повернулся и выскользнул из шатра.
Спустя минуту в шатер вошел долговязый, мрачный Ворон. Вошел в шатер и пытливо взглянул на Бычеголова.
– Зачем звал, вождь?
– Проходи ближе. Садись к огню.
Ворон прошел и сел на камень рядом со светильником. Светильник светил тускло, и в его призрачном свете лицо Бычеголова выглядело еще более угрюмым и непреклонным, чем обычно.
Ворон обратил внимание на то, что шишки на лысой голове вождя слегка подросли и чуть побагровели, словно внутри их и впрямь вызревали настоящие бычьи рога.
Бычеголов кивнул массивным подбородком на жбанчик с зеленоватой пахучей жидкостью.
– Выпьешь жевана?
– Нет, – ответил Ворон. – Не люблю, когда мысли путаются.
– А я выпью.
Бычеголов взял деревянную кружку, зачерпнул из жбанчика и стал пить. Ворон молча смотрел, как дергается его огромный кадык. Поставив кружку на камень, Бычеголов отер плоский рот широченной ладонью и снова взглянул на Ворона.
– Хочу тебе поручить одно дело, Ворон. Выполнишь?
Ворон склонил черную голову в вежливом поклоне.
– Все, что могу, вождь. Что за дело?
– Глеб-Первоход, – угрюмо проговорил Бычеголов. – Я не верю ему.
– Я тоже, вождь. Но ходок под защитой Белнона. Даже самый сильный из нас не рискнет гневить Белнона.
Бычеголов дернул лицом и пророкотал с глухой яростью:
– Белнон даже не жрец.
– Он сильнее любого из наших жрецов. Кроме тех, которые охраняют святилище Нуарана.
– Об этом я и говорю. Белнон силен лишь потому, что в племени остались одни слабые. Так он считает. И ты так считаешь.
– Вождь, я…
– Ладно. Я не доверяю ходоку. И мне не нравится старик Белнон. С годами он сильно поглупел. Если мы будем слушать его и дальше, от нашего племени не останется и следа.
Во взгляде Ворона все еще проглядывало сомнение.
– Но Белнон уверен в своих силах, – сказал он.
Бычеголов раздул широкие ноздри и фыркнул.
– Азран тоже был уверен, – презрительно проговорил он. – До тех пор, пока я не оторвал ему башку.
Ворон усмехнулся.
– Чего ты хочешь от меня, вождь?
Бычеголов приблизил к худому, клювастому лицу Ворона свое широкое, испещренное шрамами лицо и отчетливо проговорил:
– Я хочу, чтобы ты убил ходока.
– Но Белнон…
– Я сам займусь Белноном, – повысил голос Бычеголов.
Ворон взглянул в его налитые гневом и яростью глаза и не посмел возражать. Слишком свежо еще было воспоминание о том, как Бычеголов расправился с Азраном. «Как знать, – думал Ворон. – Может быть, Бычеголов и впрямь расправится с Белноном. Старик не так силен, как раньше. Даже его дочь Диона сильнее… Диона!»
Ворон прочистил горло и неуверенно заговорил:
– Бычеголов, а как быть с Дионой? Она любит отца и не допустит его смерти.
Вождь хмыкнул.
– Она не пойдет мне наперекор.
Ворон взглянул на вождя с сомнением.
– А если пойдет?
Взгляд Бычеголова стал еще холоднее и безжалостнее. Он пригнул голову и с хрустом сжал огромные кулаки.
– Тогда ей придется отправиться вдогонку за Белноном.
Ворон смиренно поклонился.
– Я понял тебя, вождь. Все будет сделано, как ты велел.
Бычеголов прищурил глубоко посаженные глаза.
– Будьте осторожнее с ходоком, – глухо пророкотал он. – Застаньте его врасплох. Когда убьете, вырежьте сердце и принесите его мне.
– Я сделаю все, как ты сказал, вождь.
Ворон встал с камня и зашагал к выходу.
2
Глеб осторожно отвел ветку в сторону и взглянул на выходящую из воды обнаженную девушку. Фигура ее была совершенна. Тонкая талия, высокая небольшая грудь, изящные ноги и руки. Диона откинула со лба мокрую темную челку и наклонилась, чтобы поднять полотняную рубашку. Вдруг она замерла, а затем быстро глянула туда, где стоял Глеб.
– Кто здесь? – негромко окликнула она.
Глеб вышел из-за дерева.
– Это я.
Девушка поспешно прикрыла наготу рубахой и сердито проговорила:
– Отвернись!
Глеб отвернулся.
– Диона, – сказал он, не поворачиваясь, – я хочу с тобой поговорить.
– Говори, коли хочешь!
Глеб хотел повернуться, но она пресекла эту попытку.
– Нет! Не поворачивайся!
Глеб усмехнулся:
– Я уже видел тебя голой.
– Хочешь, чтобы я прогнала тебя прочь? – гневно спросила Диона.
– Прости, – смиренно отозвался Глеб. – Слушай, я еще раз хотел извиниться перед тобой. Я… Черт, да что я оправдываюсь! Я не мог допустить, чтобы ты умерла. Не мог, понимаешь? Я знал, что ты рассердишься, знал, что будешь проклинать меня. Но… Ты ведь сейчас в порядке, правда? Ты здорова. А если бы ты осталась с нами, ты бы…
– Оглянись, Глеб! – перебила его Диона.
Глеб повернулся. Диона уже оделась. На ней была легкая меховая куртка и узкие брюки из коричневой замши, заправленные в сапожки на мягкой подошве без каблуков. Голенища сапожек расшиты цветными нитями. На широком кожаном поясе Дионы висел в берестяных ножнах промысловый нож с выточенной из лосиного рога рукояткой.
Диона пригладила ладонями мокрые волосы и сказала:
– Я многому научилась с тех пор, как мы расстались, Первоход.
– Я знаю. Ты умеешь читать мысли, умеешь заставлять людей и зверей делать то, что тебе нужно. Что еще ты умеешь?
– Многое.
Глеб шагнул к девушке, но, словно наткнувшись на невидимое препятствие, остановился.
– Диона, – снова заговорил он, – я все эти месяцы думал о тебе.
– Правда? – Она прищурила зеленые глаза. – Я тебе не верю.
– Прочти мои мысли!
Диона усмехнулась и покачала головой:
– Твои мысли скрыты от меня, Первоход. Сильный колдун наложил на тебя защитное заклятие. Я не в силах его разрушить.
Она помолчала, разглядывая Глеба, и вдруг сказала:
– Ты мог вернуться за мной. Я ждала. Ждала много месяцев. Но ты не вернулся.
– Я был…
Глеб осекся, не зная, что сказать.
– Где? – тихо и холодно спросила Диона. – Где же ты был?
Глеб облизнул пересохшие губы.
