– Странно. Снаружи никаких повреждений нет.
– Кожа уже наросла, – пояснил за спиной у Глеба Шакал. – А то, что под кожей, никак не срастается.
Глеб обратил внимание на то, что живот Бычеголова вздут и напряжен, словно у беременной, которой скоро рожать.
– У вашего вождя – сильное внутреннее кровотечение, – сказал он. – Если не вскрыть живот, он умрет. Советую вспороть ему брюхо.
– Ты сможешь его исцелить? – спросил Шакал.
– Нет, но…
– Он сможет, – мрачно проговорил Ворон за спиной у Глеба.
Глеб сжал кулаки, но сразу три острия мечей ткнулись ему в спину.
– Не балуй, ходок, – мрачно проговорил Ворон. – Что тебе нужно, чтобы исцелить Бычеголова?
– Я не хирург, – угрюмо ответил Глеб. – Я не умею делать хирургические операции, а вашему вождю нужна операция.
Ворон достал кинжал, поднес его лезвие к горлу Глеба и повторил свой вопрос:
– Что тебе нужно, чтобы исцелить Бычеголова?
Глеб покосился на кривой, остро отточенный клинок и сглотнул слюну.
Он вспомнил, как присутствовал на операции знаменитого хирурга Сазонова. Ему тогда поручили написать большой репортаж о работе клиники. Сазонов не только дал пространное интервью, но и пригласил Глеба на операцию.
Глеб притащил с собой в «операционную» видеокамеру и тщательно все заснял. Операция произвела на Глеба неизгладимое впечатление. Он не раз потом показывал запись друзьям, хвастаясь своим хладнокровием.
– Спрашиваю в последний раз, – услышал он глуховатый голос Ворона. – Что тебе нужно, чтобы исцелить вождя?
Глеб напряг память и проговорил:
– Мне нужен скальпель… Игла с нитью… И еще – что-нибудь вроде прищепы. И чистые тряпки.
– Шакал, – тихо окликнул Ворон. – Принеси иглу, тряпки и прищепу.
– И нож, – сказал Глеб. – Небольшой, но очень острый нож.
Ворон взглянул на Шакала:
– Шакал, ты слышал?
– Да.
– Неси.
Шакал выскочил из шатра. Вскоре он вернулся и вывалил на землю нож, иглу с уже вдетой суровой нитью и плоскую железную прищепку.
– Это все? – спросил у Глеба Ворон.
– Вроде да.
«А почему бы и нет? – подумал Глеб. – Организм нелюдей раз в десять крепче, чем у человека. Раны у них быстро затягиваются. Иммунитет – будто у белого медведя. Жаль, что нет антисептика. Но, возможно, он нелюдям и не нужен. Можно попробовать».
Глеб взял нож. Увидев в его руках оружие, дозорные вновь вынули из ножен мечи. Глеб думал, что Ворон прикажет им вложить клинки обратно, но носатый нелюдь промолчал.
Дело принимало серьезный оборот.
Глеб вздохнул и снова напряг память.
«У пациента сильное внутрибрюшное кровотечение, – услышал он голос хирурга Сазонова. – Нужно срочно открывать живот. Но даже если все пройдет успешно, он может не выжить. Судя по всему, у пациента контужены легкие и сердце».
Глеб облизнул губы и уставился на волосатый живот Бычеголова.
«В момент вскрытия брюшной полости эффект тампонады исчезает. Кровотечение усиливается в несколько раз. Нужно остановить его в считаные секунды. Иначе откажет сердце».
Глеб крепче сжал рукоять ножа, поднес лезвие к коже «пациента», мысленно перекрестился и нажал на рукоять. Нож был острым, как бритва. Кожа и мышцы брюшины разошлись, и наружу выплеснулась застоявшаяся кровь – багрово-черная, блестящая. Ее было так много, что Глеб опешил.
– Вычерпывайте! – крикнул он. – Быстрее!
Ворон и Шакал, напуганные криком Глеба, присели рядом и принялись пригоршнями вычерпывать из распоротого брюха Бычеголова кровь и кровавые черные сгустки.
Вскоре работа была закончена, и Глеб заглянул внутрь. Печень Бычеголова порвана, из разбитой селезенки пульсирующей струей вытекала кровь.
– У него повреждены печень и селезенка! – сказал Глеб. – Шакал, дай тряпку!
Шакал вложил в растопыренную пятерню Глеба тряпку. Глеб сунул руку в брюхо Бычеголова и прижал селезенку тряпкой.
– Дайте прищепу! – скомандовал он.
Шакал поспешно подал ему железную прищепу. Глеб убрал тряпку, сунул внутрь прищепу и защемил пучок сосудов, торчащий из селезенки.
«Этот угол живота стал суше, – прозвучал у него в ушах спокойный голос хирурга Сазонова. – Селезенка отсечена. Кладите под зажим лигатуру!»
– Лигатура, – пробормотал Глеб рассеянно. – Где ж мне ее взять?
Но никакая лигатура не понадобилась. Сосуды Бычеголова срослись прямо на глазах. Могучий организм нелюдя брал свое. Глеб перевел взгляд на печень. В багрово-черной печени вождя все еще зияла дыра.
– Иглу с нитью! – скомандовал Глеб.
Шакал поспешно подал ему толстую железную иголку с продетой в ушко грубой нитью.
«Ох уж эта печень! – вновь услышал Глеб голос хирурга Сазонова. – Так легко рвется и так трудно зашивается. А удалить ее, как селезенку, нельзя».
Глеб воткнул иглу в печень Бычеголова. Первый стежок не получился. Нить рассекла ткань печени и вновь оказалась в пальцах Глеба.
– Черт! – выругался Глеб. – И впрямь, хрен зашьешь!
«Если зашить печень не удается, нужно выкроить лоскут из сальника».
Глеб осмотрел брюшную полость Бычеголова и увидел комок жира, похожий на бороду, приделанную к стенке огромного желудка. Это и был сальник.
Глеб отрезал ножом кусок сальника и вложил этот кусок в изрыгающую кровь трещину в печени. Затем снова взял иглу и сделал стежок. На этот раз нить не порвала печень. Глеб осторожно затянул петлю. Потом сделал еще один стежок. И еще один.
– Ну вот, – облегченно проговорил Глеб, вытирая рукою потный лоб. – Что там у нас дальше?
Он снова осмотрел внутренности нелюдя.
– Так, аорта цела… Мочевой пузырь на месте… Вроде все. Теперь зашиваем.
Глеб сложил вместе рассеченные ткани и грубо наметал их нитью.
– Готово? – спросил Ворон.
Глеб оглядел шов.
– Почище Франкенштейна, – усмехнулся он. – Операция закончена, коллеги. Где тут у вас можно умыться?
Первоход поднялся на ноги, а расторопный Шакал уже поднес к его рукам кувшин с водой. Тщательно смывая с ладоней кровь, Глеб сказал:
– Еще одна такая операция, парни, и я стану практикующим хирургом. – Он покосился на дозорных и весело окликнул: – Эй, ребята, может, кому-нибудь нужно вырвать зуб или вырезать аппендицит? Не стесняйтесь – подходите!
Нелюди остались мрачны и угрюмы. Глеб вздохнул.
– Забыл, что у вас нет чувства юмора. Шакал, дай рушник.
