– Ни о чем, – ответила она. – Это была обычная болтовня.
Белнон не сводил с лица дочери пристального взгляда.
– Ты прячешь от меня свои мысли, – грустно произнес он. – Диона, я не хочу, чтобы ты и этот ходок…
– Ты ведь сам привел его в наш стан, – перебила отца Диона. – Он помог вам бежать из полона. Разве не так?
Белнон сдвинул белые как снег брови и глухо проговорил:
– Свиток человеческого сердца темен, Диона. Некоторые письмена невозможно прочесть. Даже такими зоркими глазами, как твои. Я не хочу, чтобы ты общалась с ходоком. Ты можешь мне это обещать?
На губах Дионы появилась вялая улыбка.
– Хорошо, отец, – сказала она. – Я больше не буду с ним разговаривать. Обещаю.
Белнон облегченно вздохнул и перевел взгляд на лохматого пса.
– Что ты собираешься делать с этой собакой?
Диона пожала плечами:
– Не знаю. Перво-наперво нужно его накормить. Должно быть, он очень голоден.
– У тебя слишком доброе сердце, – недовольно проговорил Белнон. И добавил после паузы: – Для нелюдя.
Старик повернулся и заковылял прочь от реки. Диона проводила его взглядом и снова погладила собаку по голове.
– Глеб убил беззащитного Шакала, – пробормотала она с горечью в голосе. – Ты можешь в это поверить?
Пес не ответил, лишь пригнул голову и блаженно прикрыл глаза. Диона вздохнула.
– Ладно, не буду об этом думать. У меня впереди много работы, песик. И знаешь… мне кажется, что я умру.
Пес глянул на Диону снизу вверх и тихонько заскулил, словно уловил ее настроение. Диона улыбнулась и потрепала псу ухо.
– Ладно, не бери в голову. Ты, наверное, голоден? Идем, я накормлю тебя мясом!
Она соскользнула с камня и пошла к стойбищу. Пес остался стоять на месте. Диона оглянулась:
– Ну? Что же ты? Идем!
Пес не сдвинулся с места. Диона нахмурилась, подняла руку и направила ее ладонью на пса. Несколько мгновений она будто к чему-то прислушивалась, потом вздохнула и опустила руку.
– Вот оно что, – сказала Диона. – Ты все еще боишься. Ладно.
Она подошла к псу, присела рядом с ним и взглянула ему в глаза.
– Ты не должен меня бояться, слышишь? В нашем стане много таких, кто с удовольствием сожрал бы тебя. Но я не дам тебя в обиду. Отныне ты будешь моим псом. Моим, понял?
Пес вильнул мохнатым хвостом, потянулся к Дионе мордой, и она поняла, что сейчас он лизнет ее в лицо. Диона улыбнулась и подставила нос.
Глава шестая
1
Грозен и внушителен был Хлынь-град в этот день. На подворье княжьих палат и вокруг толпились дружинники – кто на конях, а кто спешившись.
Все в кольчугах, с медными шеломами на головах. На ногах – сапоги с высокими голенищами. На плечах – суконные плащи с посеребренными пряжками, за спинами – круглые щиты. На поясах – мечи и кинжалы.
Но красивее и величественнее всех – воевода Ратибор. Плащ на нем пурпурного цвета, пояс украшен золотыми сверкающими бляхами. Сам Ратибор чернобород, широкоплеч и крепок, как дуб. Такого не собьешь, даже если наедешь конем.
Кони под дружинниками сильные, сытые. Сбруя отменная. На конях войлок, на войлоке потники, на потниках – черкасские седла с подпругами.
В телегах – топоры, копья и ножи для простолюдинов. Завтра все это добро разойдется по мозолистым рукам крестьян.
А возле крыльца княжеского дома слуги и приближенные к князю дружинники возбужденно обсуждают предстоящий поход. Говорят они громко, не заботясь о том, что князь может ненароком услышать их пылкие речи. В речах этих больше уверенности в грядущей победе, чем сомнения в правильности и своевременности похода.
Все это – последние приготовления перед походом. На заре решили выступать. Всадники, посланные на подмогу радимичским князем, остановились на постоялом дворе Дулея Кривого и в окрестных избах. Князь прислал в каждую избу по большой корзине с ествой и по хорошей пуханке свежего сена для коней.
Советник Велигор, всюду следующий за Егрой, как тень, уговаривал князя подождать еще денек, чтобы радимичи смогли как следует отдохнуть, но князь не согласился. Опасался, что разгуляются пришлые ратники и набедокурят в Хлыни.
Отослав Велигора передать несколько поручений воеводе, князь Егра, тяжело постукивая золоченым посохом, прошел на женскую часть палат, разогнав по пути сенных девок, и остановился перед дверью Натальиных покоев. Поднял посох и постучал навершием в дверь.
– Наталья! – позвал он.
Никто не отозвался.
Князь снова постучал. Выждал несколько мгновений и окликнул:
– Наталья, я пришел проститься! Мы выступаем завтра на рассвете. Отомкни мне дверь. Прошу тебя.
– Входи! – отозвалась из-за двери княгиня. – У меня не заперто.
Егра распахнул дверь и вошел к Наталье. Она стояла у окна и смотрела во двор.
– Доброе утро, княгиня, – поприветствовал жену Егра.
– Доброе утро, князь, – ответила она, не оборачиваясь.
Егра оглядел комнату, будто искал в ней тайный подвох, снова перевел взгляд на русый затылок жены и спросил:
– Хорошо ли почивала?
– Благодарю. Почивала.
Егра тяжело опустился на табурет и прислонил к стене золоченый посох.
– Устал я, Наталья, – сказал он. – Жизнь проходит среди забот, предательств и невзгод. Устал так, что и словами не передать.
– Устал, так отдохни, – холодно откликнулась княгиня. – Зачем воюешь?
Егра нахмурил брови и сурово проговорил:
– Не допущу, чтоб сосед лукавый процветанью княжества нашего мешал.
Наталья ничего на это не ответила. Егра помолчал, поглядывая на жену из-под сдвинутых черных бровей. Потом снова вздохнул.
– Утомился я. Правда, утомился. А тут еще ты… Ну что мы все время ссоримся, а? Ты ведь жена мне. А я твой муж. Коли одному плохо, другой поддержать должон. А ты зверем на меня смотришь. Виданное ли дело.
Наталья посмотрела на мужа через плечо не то с жалостью, не то с тоской.
– Не люб ты мне, Егра, – тихо проронила она.
– А раньше говорила, что люб, – угрюмо отозвался Егра.
Княгиня усмехнулась:
– Думала, что люб. Пообвыклась и поверила. Но потом…
Не закончив речи, Наталья замолчала. Молчала долго, но затем все же нашла в себе силы для признания и сказала:
– Я Первохода люблю.
– Что-о? – Темные глаза Егры сверкнули. – Первохода?
