– Уже поздно.
Он говорил так же холодно, как в тот раз, когда сказал, что больше не может притворяться тем, кем Софи хочет его видеть.
– Значит, все дело в инициативе «Путеводная звезда»? – спросила она.
Об этом таинственном проекте она слышала лишь дважды – один раз от «Незримых» и один раз в разуме Кифа, в воспоминании, которое пыталась стереть его мать. Видимо, это был большой план «Незримых». И Киф считал себя его частью.
Встав, Киф начал расхаживать по комнате, держась от Софи на некотором расстоянии.
– Что вообще такое Путеводная звезда? – надавила та. – И что еще ты вспомнил? Ты сказал, что воспоминаний несколько.
– Неважно.
– Еще как важно.
Киф поднял голову к потолку, глядя на самый пик.
– Просто пойми, что я – не ты. «Незримые» не дадут мне выбора.
Софи тоже была частью проекта – «Лунного жаворонка», работы «Черного лебедя». Они генетически усилили ее способности и наполнили разум важными тайнами, но до сих пор не объяснили зачем. Но мистер Форкл всегда говорил, что ей самой решать, участвовать или нет.
– Выбор есть всегда, Киф.
– Ага. Я найду способ покончить с этим на моих условиях. Вот что я выбрал.
Воцарилась тишина, и Софи коснулась амулета, который был приложен к записке.
– Это тот самый, которым Брант приказал меня заклеймить?
Киф скривился.
– Нет. Это мой. Я его выкрал.
– И что будет, когда они заметят пропажу?
Он пожал плечами.
Софи вздохнула.
– Ничего не получится, Киф. Брант с Финтаном сумасшедшие, но не глупые. Как и Алвар. Кто-нибудь из них поймет, что ты делаешь, и кто знает, как тебя накажут? Просто уходи от них, и мы вместе придумаем новый план.
Она протянула ему руку.
Киф так долго смотрел на нее, что мышцы начали ныть.
– Так, значит? – спросила Софи, когда он отвернулся. – Ты предпочтешь причинять боль тем, кто о тебе беспокоится?
– Я вам помогаю!
– И причиняешь боль. Знаешь, что сделал Фитц, когда я рассказала о твоем уходе?
Киф провел рукой по волосам, портя идеальную прическу.
– Полагаю, что начал орать.
– Я на это надеялась. Но он даже голос не повысил. Просто отвернулся, чтобы я не увидела, как он плачет. С Бианой было то же самое. Даже Декс прослезился.
Потянулись секунды. Может, минуты. Казалось, что прошла вечность, а затем Киф прошептал:
– А ты?
– Я плакала сильнее всех, – призналась она. – А потом разозлилась. Ты украл тайник Кенрика. Ты использовал мой голос!
В маленьком шарике хранились семь Забытых тайн – информация слишком опасная даже для Совета. У каждого Старейшины был собственный тайник, и Кенрик попросил Орели доверить Софи свой после его смерти. Софи поклялась защищать его ценой своей жизни, и если она не вернет его, пока Совет не заметит пропажу…
– И помог тебе сбежать, – напомнил Киф Софи.
– Да, но бусина была только одна. Что будет, когда «Незримые» найдут меня в следующий раз? Или не меня, а Декса? Фитца? Биану?
– Найду другой выход. Я уже кое над чем работаю. И я создал только одну особую бусину, потому что знал, что «Незримые» не попадутся дважды на одну уловку.
– Как мне нравится, что ты говоришь о них так, будто сам не с ними.
– Так и есть.
– Уверен?
Она указала на нашивку на рукаве длинного черного плаща, на тот же символ, что преследовал ее в кошмарах, – белый глаз в центре круга.
– Это просто прикрытие, – возразил Киф.
– Может быть, но твои действия настоящие. Тот тайник может все уничтожить. А ты отдал его так, будто в этом нет ничего страшного…
– Именно! Они не могут его открыть. Все их технопаты им занимаются, но не могут пробиться через защиту.
– А если смогут?
– Я выкраду его задолго до этого момента. Я справлюсь, Софи. Это мое наследие.
– О чем ты?
– Я все еще разбираюсь. Но знаю достаточно, чтобы понять: я должен это сделать. И мой план уже работает. С каждым днем их доверие ко мне растет.
– Почему это? – фыркнула она. – Что за ужасы ты творишь, чтобы показать себя?
Киф начал было снова расхаживать, но она перегородила ему дорогу.
– Ты помог им проникнуть в канцелярию?
– Нет, конечно.
– Потому что тебя не просили? Или потому что ты отказал?
Он заерзал, и Софи все же пришлось задать вопрос, который задавать не хотелось.
– А что насчет Убежища?
«Незримые» несколько месяцев пытались попасть в заповедник, чтобы украсть Силвени и Грейфелла – единственных известных аликорнов, которые также были друзьями Софи и Кифа.
– Ты там был, да? – спросила она, когда он отстранился. – Помог «Незримым» сжечь ворота?
– Я лишь стоял на страже.
Софи покачала головой.
– Как ты мог в этом участвовать?
«Незримые» были готовы рискнуть всем, чтобы заполучить Силвени. Они даже сломали ей крыло. А все из-за веры эльфов в то, что если какой-нибудь род живых существ вымрет, то хрупкий баланс планеты пошатнется. Те, в чьих руках оказались бы последние два аликорна – и их нерожденный малыш – могли бы шантажировать Старейшин. А заодно доказать всему миру, что Совет не в состоянии защитить нечто настолько ценное, и тем самым разжечь и так закипающие волнения.
– Я знал, что Силвени с Грейфеллом там больше нет, – возразил Киф. – Только поэтому и согласился. И если тебе интересно, то нет, я ничего им не рассказал.
– Пока что, – поправила Софи. – Даже если не скажешь, они могут попросить телепата узнать все твои секреты.
– Нет у них телепатов. Гетен был единственным, а сейчас он под присмотром Совета – благодаря нам. Говорю же, я все продумал. Просто доверься мне.
Она хотела довериться.
Очень хотела.
И изо всех сил убеждала Фитца, Декса и Биану не терять веры в него.
Но в мыслях до сих пор стояли слова «Незримых»: «Ты должен был понимать, что нельзя переметнуться на другую сторону, не предав друзей».
– Прошу тебя, – взмолился Киф. – Клянусь, я не изменился. И я справлюсь.
Он опасливо шагнул ближе.
Затем еще раз.
И еще.
Пока не оказался прямо перед ней, улыбаясь самой печальной улыбкой на свете.
– Вернулась к нервным привычкам, а? – спросил он, смахивая выпавшую ресницу с ее щеки.
