— У тебя карта есть?
— Что за карта? — не поняла девушка.
— Ну, местности. Где мы сейчас едем.
— Не. Это такие дебри, куда я никогда не планировала забираться.
— Я не понял про перевал.
— Ты про Степной Перевал?
— Да, про него. Сколько едем, а гор не видно. Да тут ведь ровно, как на сковородке.
— Горы? Да ты их тут и не увидишь. Это ведь степной регион, тут, максимум: холмы да балки с оврагами. Может на границе что-то и встретится, там с кластерами путаница вечная. Но здесь всё ровно.
— Тогда откуда перевал взялся? — продолжал не понимать Читер.
— Да это просто так назвали, по приколу. Как бы — узкое место. Типа перевала в горах, где слева и справа хребты с пропастями, а проход только посредине.
— Не вижу я здесь хребтов.
— И пропасть не увидишь. Где-то там, за лесополосами, чернота тянется сплошной полосой. Она тут и с севера, и с юга. Говорят, местами к самой дороге подступает, но мы или не доехали, или с другого борта смотреть надо было. Дальше к востоку чернота чуть расходится, там Мешок. Он вроде долины, со всех сторон мертвыми и серыми кластерами окруженной. Там хорошее место есть, где Пауки патронов много гребут с каждой перезагрузкой. Ну а кто не в теме, те по серости шарят, зарабатывают этим. Не очень богатые участки, зато потише, чем во многих таких местах. Но это только вначале, дальше совсем паршиво, не зря же там караван слился.
— На черноте я бывал, а про серые кластеры только слышал краем уха. Это что такое? Бывала на них?
— Век бы их не видеть, но бывало. Они одиночными почти не бывают, почти всегда тянутся далеко, с чернотой вперемешку. Бывает и на черноте серые пятна попадаются, будто не успевает почернеть, но про такое я только слышала. Не тянет меня в такие места.
— А чего же сейчас потянуло?
— Так мы на них зависать не должны. Нам проскочить по быстрому надо, а не торчать на черном или сером.
— Про серость я так и не понял, о чём ты, — пожаловался Читер.
— Ну как тебе объяснить... Ты ведь черноту видел? Вот представь, что чернота не совсем чернота. Только пятнышки чернеют, в отдельных местах. А от них, как щупальца, расползаются серые полосы. Они закручиваться могут, сливаться друг с дружкой. Вообще на щупальца не похоже получается. Там, как бы, пустыня. Не совсем, конечно, может расти какая-то трава. Чахло всё, но не совсем мертво. И странно. Серый мир с пятнами зелени и черноты. Зараженные такие места не любят. Нарваться на них можно, но шансов меньше.
— Март поэтому решил там пройти?
— С чего ты взял? — не поняла Киска.
— Он ведь должен безопасный маршрут выбирать, а на серых кластерах безопаснее.
— Ну ты и сказанул. Кто тебе сказал, что там безопаснее?
— Ты сказала. Только что.
— Я сказала, что там меньше шансов нарваться на зараженных. Но это не означает, что там получше, чем в других местах. Слыхал про серую нечисть?
— Только один раз, когда Март рассказывал о том, куда мы идем.
— Ну да, где бы ты о таком еще услышал. Игроки почти все суеверные, некоторые вещи стараются вслух не говорить.
— Так что это за твари такие? Расскажешь, или ты тоже суеверная?
— Я разве похожа на суеверную? Серые твари живут на серых кластерах. А может и на черных, никто точно не знает. И там и там нарваться можно, но на серости чаще. Они очень неприятные. Похуже зараженных могут быть. Одно счастье, что далеко от серости и черноты не забираются. Границы не просто так опасные, там ведь всё перемешано. И система часто грузит кластеры с атомными объектами в тех местах. Они с коротким периодом, но если начинается заражение, радиация и соседние области накрывает. Если неписи-новички получают высокую дозу, они могут мутировать, превращаться в особых зараженных, радиационных. Такие гораздо сильнее, умнее, в них интересные трофеи попадаются. Но бывает и другая мутация. Неписи частично сохраняют разум, но становятся дико агрессивными. Очень опасные, ведь умеют пользоваться разным оружием, даже сложным. Но далеко от загрязненных радиацией кластеров тоже не забираются. В общем, всё, что есть на Континенте, может встретиться за один день. Очень нехорошие места.
— Я так и не понял, почему тебя туда понесло.
— За Мартом пошла. За кем-то ведь идти надо, раз уж решила отсюда сваливать. Он алкаш, конечно, но интересный алкаш. Мутный сильно, но ведь себя обижать не станет. Он что-то знает, чего не знают другие. И про него ходят слухи, что он много регионов сменил. Если у него это несколько раз получилось, почему бы еще раз не получиться.
— Слабоватые у тебя аргументы. На какие-то слухи надеешься?
— А ты знаешь, какие у него умения?
— Ты сама знаешь. Он сенс, только со странностями. У него непростое умение.
— Да? И всё? А другие умения?
— С другими не уверен. Подозреваю, у него есть что-то маскирующееся. Ко мне подходил незаметно под носом у крутых зараженных и у игроков. Я до последнего не подозревал, что он рядом. Два раза такое случалось. Что-то крутое, но возможно с долгим откатом, потому что потом нам пришлось в темпе драпать от мелких тварей.
— Уже получше. Но вот я подозреваю, что у него четыре умения. И он скрывает три из них.
— Это нормально, никто не любит свои козыри выдавать.
— Я почти уверена, что у него много козырей. Да чем я рискую? Ну одну жизнь тут потеряю, ну две. Ну пусть три. Вряд ли больше. Зато, если мы пройдем, могу получить гораздо больше.
— Это как? Мы убитых будем ждать, пока с респа вернутся? — спросил Читер, изумившись столь странной новости.
— С чего ты взял?
— Ты только что сказала, что две или три жизни готова потерять на этом деле. А если не подождать, больше одной потерять не получится. Да мы так точно не дойдем. В том смысле, что никто не дойдет.
Киска прыснула и сквозь смех спросила:
— Ты это серьезно говоришь?
— А что, похоже, будто я шучу? Что я опять не так сказал?
— Да всё не так. Ты ведь, вроде, читать всякие справочники по Континенту пытаешься, но такие глупые слова говоришь.
— Ну так побудь пару минут вместо справочника. Поясни темному и убогому.
— На убогого ты не тянешь, а вот на темного запросто. Кнопку видел?
— Мелкая брюнетка, подстриженная под мальчика.
— Ага. А ее оружие видел?
— Автомат.
— А видел, как она его держит? Будто это не оружие, а гремучая змея.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что она ни разу не боец.
— И какое это отношение имеет к тому, что я сейчас глупость сказал?
