— Когда сразу? Когда вы в меня стрелять при встрече начали?
— Да не, когда сидели у ботов в стакане.
— Откуда я знал, что вы в команде? Вы об этом ни слова не сказали.
— Ну да, чего болтать. Да и команда какая-то мутная.
— Так он что, свой, получается? — спросили сверху.
— Да Толстый, это свой. Помнишь Читера? Мы про него только что рассказывали.
— Ты говорил, что он семнадцатый или около того. А этот двадцать первый.
— И точно, — удивился показавшийся Годя. — Это каким домкратом тебя так быстро приподняло?
— Да так... повезло маленько, — туманно ответил Читер и спросил: — Пожевать есть что-нибудь?
— А где ты тут видел вывеску "Столовая"? — буркнул Физик, присаживаясь на ящик. — Свое надо носить.
— Так получилось, что пустой остался. Даже живчик не в чем развести, ломает уже без него.
Годя протянул флягу:
— Хлебни, братан. Что-то и правда выглядишь хреновато, будто тебя месяц не кормили. Совсем высох. И чё с одеждой? Ты весь в крови. Как ты такой красивый ходишь? Тебя же даже безносые почуять могут.
— Могут, — согласился Читер и хорошенько отхлебнув из фляжки, пояснил: — Но вас быстрее почуют. Тут мертвяк под воротами лежит.
— Ну и пусть себе лежит, он жрать не просит, в отличие от тебя. Так что с тобой такое?
— Да говорю же, пустой остался. Бабло у меня есть, да только магазины по пути не встретились. Здесь, вообще, пустовато.
— Верно, — кивнул Физик. — Тут даже захудалых деревень рядом нет, только тупик этот посреди чистого поля. Тоскливо, народу здесь неинтересно.
Читер, тоже присев на ящик, поднял голову, взглянув, наконец, на Толстого. Тот расположился на мостках, протянувшихся под сплошным рядом запыленных окон. Удобная позиция для наблюдения за окрестностями, с этого места все ворота просматриваются. Вопреки прозвищу, незнакомец оказался болезненно худым. Можно сказать — скелет ходячий. Видимо всё в рост ушло — под два метра вымахал. Только плечи ненормально широкими выглядят, да и пулемет в руках держит с такой непринужденностью, будто это пластиковая игрушка, а не тяжелое боевое оружие.
Сверля Читера недоверчивым взглядом, Толстый сказал:
— На тебе одежда, как на вешалке висит. Это истощение. Серьезное истощение.
— Я о том и говорю.
— Ладно, в рюкзаке у меня возьми тушняка пару банок. Можешь даже разогреть, там в боковом кармане пачка сухого спирта лежит.
Через несколько минут Читер вовсю уминал предложенную пищу, одним ухом прислушиваясь к речам новых спутников.
Особенно словоохотливым был Физик:
— Мы грузовик бросили километрах в пяти отсюда. Старший не разрешил ближе подъезжать. Пешком остаток топали и чуть на стаю не нарвались. Вовремя заметили, повезло, что не на нас пошла. В общем, мы эти пять километров часов семь полировали, с приключениями всякими. Толстый уже думал, что хана нам, влетели куда-то, ему ведь старший сказал, что вот-вот появимся. Ну а тебя где столько носило?
— Да мне с транспортом не повезло. Из пулемета досталось в самом начале, сгорел грузовик.
— И ты что, пешком всю дорогу?
— Типа того.
— А где это тебя так потрепало?
Рассказывать о том, что в одно рыло завалил элитника, Читер, разумеется не стал, отделавшись полуправдой:
— Да нарвался на одного бойкого товарища. Попортил он мне шкуру.
— Хреново, что ты в таком тряпье. В крови оно, а ты и без того маловат уровнем, сильно светишься.
— А тут нет другого?
— Там, в углу, спецовки висят. Так себе рванина, но лучше такое, чем кровавое. Посмотри на свой размер.
— Посмотрю.
— А как тебя, такого, на рывок взяли?
— Рывок?
— Ты что, заблудился? Не в курсе, куда вписался?
— Я попал в команду, которая за границу пойдет.
— Ну так это и есть рывок. Ну, так, как мы ходим, называется рывком. Но старший говорил, что нижняя планка приема — двадцать пять. А ты двадцать первый. Не сходится что-то.
— Старшим ты Марта зовешь?
— Ну да, он это заварил.
— Значит, со мной Март решил сделать исключение.
— Странный ты. Как-то слишком быстро двадцать первый взял. И помалкиваешь на эту тему.
— Меньше болтаешь, дольше проживешь.
— Тут ты прав.
Читер поспешил увести разговор от скользкого момента:
— Слушайте, ребята, я не в курсе деталей. Первый раз в таком деле. Почему именно рывком назвали? И вообще, расскажите, что мне надо знать. Я ведь не в теме.
— Как ты вообще сюда попал, не представляю, — протянул сверху Толстый. — Знаешь, как нормальные люди через границу ходят?
— Вроде с торговыми караванами проще всего.
— Ага, — подтвердил Физик. — А те, кто вот так, как мы, нагло, командой случайной. Вот это рывком и называется.
— У меня уже шестой рывок, — сказал Толстый. — Все предыдущие пять сливался, как дерьмо в толчке. Даже издали на границу не посмотрел.
— Так зачем тебе это? — удивился Читер. — Если так сильно надо, накопи споранов и заплати торгашам.
— Это несколько сотен виноградин. И они не всех берут. Меня вот, вряд ли возьмут.
— А что с тобой не так?
— А с тобой что? Почему так рискуешь? Заплати, и тебя провезут, как человека.
— Да так... Сложности есть.
— Здесь у всех сложности есть. У тебя свои, у меня свои. О таком не спрашивают. Не принято спрашивать.
— Понял.
— А у нас с Пауками терки, — признался Годя. — На бабки нас поставили по беспределу, счетчик тикает. Проще свалить отсюда, чем такое решить.
— Да здесь скоро у всех с ними терки будут, — буркнул Толстый. — Многоногие цену себе никак не сложат, первыми во всем стать хотят, а это напрягает.
— Я правильно понял? — спросил Читер. — Март набрал людей, которым надо на ту сторону? Случайных людей? Первых попавшихся? Где он вас нашел?
— Найти несложно, ведь на ту сторону всем охота, — сказал Физик.
— Всем? У меня там, допустим, дело важное. А остальным что надо?
— Ты что, только из яйца вылупился, что ли? Не знаешь, что получается, когда границу пересекаешь?
— Думал, что знаю. Но, похоже, чего-то не понимаю.
— Это точно — не понимаешь. Капитально не понимаешь. Пересечь границу — достижение. Сечешь?
— Плюшки дают?
— Вот-вот. Первоклассные плюшки. Ячейку к инвентарю могут докинуть, а то и две-три. Говорят, некоторым даже новое умение активировало, да еще и крутое.
