Уильям уставился на нее. Альва продолжала сидеть с невозмутимым видом, выпрямив спину, и изо всех сил держала себя в руках. В голове стучало.
– Я должен разыграть измену, чтобы вы получили развод?
– Нет, вы должны разыграть новую измену, чтобы защитить репутацию девочек.
– Но я могу защитить их, просто ничего не делая. С чего вы взяли, что я соглашусь на ваш план? Я уже сказал вам, что не желаю развода.
– А я не желаю оставаться замужем за лицемером, который называет яхты моим именем, а сам развлекается с моей лучшей подругой!
– Альва, она для меня ничего не значит. Я никого кроме вас не…
– Не смейте говорить «любил». Неужели вы готовы на такую ложь ради того, чтобы сохранить немного денег и гордости?
– Что бы я ни говорил, это ничего не изменит.
– Наконец-то вы меня поняли. Прекрасно.
– Да, я понял, что вы хотите лишиться всего, чего добивались двадцать лет, только чтобы потешить собственную гордость.
– Я предпочитаю думать, что это поможет мне восстановить самоуважение.
– И ради этого вы с радостью испортите шансы дочери на удачное замужество.
– Причина всего, что сейчас происходит, – вы. Я лишь пытаюсь смягчить последствия. Если вы поступите по-моему, то будете в глазах общества выглядеть просто глупым, а не подлым, жестоким и бессердечным. В таком случае наш развод не станет для Консуэло слишком большой неприятностью. У одного из лучших кандидатов на ее руку родители тоже в разводе.
– Кажется, вы и не сомневаетесь в своей правоте.
– Как вы думаете, почему? Послушайте, через двадцать минут меня ждут в «Мезон-Дусет», – соврала Альва. – Скажите, вы согласны следовать моему плану?
– А если я откажусь?
– Полковник Манн с радостью опубликует мое подтверждение вашей связи с герцогиней. Статья получится еще лучше той, которую он хотел напечатать, пока вы от него не откупились.
Уильям еще откусил от колбаски и, дожевывая, помотал головой.
– Вы не сможете так поступить с девочками.
Альва сухо ответила:
– Да, мне очень не хочется это делать. Но если вы решите, что вольны действовать, как вам заблагорассудится, и снова избежать наказания – я отдам вас на суд общественности.
Она наблюдала за его лицом. Поверил ли он ей?
– Не понимаю, почему вы не можете просто забыть обо всем.
– Да, совершенно очевидно, что вы этого не понимаете.
Уильям взял сложенный лист бумаги и положил в нагрудный карман:
– Я подумаю об этом, – сказал он и покинул комнату.
Альва осталась в кресле. Она чувствовала себя опустошенной. Головная боль навалилась на нее со всей силой.
Он подумает об этом. Он подумает об этом, он обязательно подумает, потому что не может это не сделать.
На следующий день после обеда принц Франц Иосиф нанес визит Консуэло. Устроившись в противоположном углу гостиной, Альва делала вид, что разбирает корреспонденцию, а сама прислушивалась к их разговору, который понемногу превратился в монолог принца.
– София, где находится болгарский престол, конечно, не идет ни в какое сравнение с Парижем. Но я провел там немало прекрасных дней, прежде чем моего брата вынудили отречься от трона. Климат там великолепный. Не стану докучать вам болтовней о политических ухищрениях, которые мне необходимо предпринять, чтобы меня избрали правителем. Но с большой долей вероятности все пройдет мирно…
Сегодня в Консуэло и следа не осталось от той разрумянившейся инженю, которой она была прошлым вечером. Слушая принца, она улыбалась и делала вид, что ей по-настоящему интересно, однако в глазах ее затаилось беспокойство, для принца, скорее всего, незаметное, но очевидное для Альвы, которая без труда догадывалась, о чем думает дочь.
Альва и сама была обеспокоена. Конечно, в какой-то мере она решилась надавить на Уильяма, полагаясь на то, что именно принц сделает предложение Консуэло. Но она не была до конца уверена, что этот мужчина, каким бы привлекательным и благородным он ни казался, ей подходит. Кроме того, политические силы на Балканах и вокруг Балкан в постоянной борьбе, а следовательно, даже если принцу Францу Иосифу удастся воплотить свой план и свергнуть принца Фердинанда, его в скором времени могут точно так же потеснить. Стоят ли нестабильность и постоянный риск политического переворота тех преимуществ, которые Консуэло даст королевский титул? Да, немногим девушкам приходится думать о подобных вещах.
– …и поэтому, – сказал принц, поднимаясь, – я вынужден вас покинуть. Благодарю за гостеприимство. Я рад нашему знакомству и надеюсь его продолжить.
Консуэло кивнула и протянула руку.
– Это взаимно.
Альва проводила принца. Вернувшись в гостиную, она не обнаружила там Консуэло. Дочь ушла в свою комнату и заправляла там ручку чернилами.
– Неотложное дело? – поинтересовалась Альва.
– Просто хочу кое-что записать. Гертруда ведет дневник. Она говорит, это помогает привести мысли в порядок. Я тоже хочу попробовать.
– Великолепный джентльмен, правда?
– Да, очень интересный.
– Если у него получится воплотить задуманное, он станет править своим кусочком мира.
– Он сказал, что любит читать греческих философов. Это хорошо. Что он любит читать.
– Графине не терпится увидеть вас вместе.
– Да, он мне говорил. Но ведь… он меня почти не знает.
– Ты создаешь благоприятное впечатление, – сказала Альва, решив не упоминать политические убеждения и сочетание великодушия и меркантильности, которые правили желаниями графини. Она сменила тему: – Проведем вечер дома? Гарольд говорил, что готов сразиться с тобой в безик
[57].
– Можете вы с ним поиграть? – Консуэло отвернулась к столу. – У меня нет настроения.
– Он, конечно, расстроится, но я попробую его уговорить.
Альве тоже было не до игры в карты (хотя ради Гарольда она могла притвориться). Игра, которую она затеяла с Уильямом, не принесла ей ожидаемого удовлетворения. Все так непонятно. Альва чувствовала себя как вол, бредущий по грязи в непогоду.
Спустя три часа пришло предложение о браке от принца. К нему прилагалась записка от Уильяма, в которой он давал на брак свое согласие, если таково будет желание Консуэло. Оставив Гарольда ужинать с мисс Харпер, Альва отправилась с Консуэло в обеденный зал для дам. Когда подали вино и суп, она показала дочери письмо от принца.
– Кажется, ты покорила сердце Франца Иосифа Баттенберга быстрее, чем предполагалось. Что ты об этом думаешь?
