Они выпили, не чокаясь. Рожена заела вино кусочком сыра, глянула на Глеба грустными глазами и тихо сказала:
– Дивлян постоянно говорил о тебе.
– Правда?
Она кивнула:
– Да.
– Только не в последние дни, – призналась Божена. – После своего возвращения из Гиблого места он к нам заходил редко.
– С тех пор, как Дивлян вернулся из Гиблого места, он был сам не свой, – подтвердила Рожена. – С нами почти не разговаривал. Да и ни с кем не разговаривал. Ходил угрюмый. А то, бывало, уставится в пустой угол и дрожать начинает. Будто что-то там видит.
– А где он жил? – поинтересовался Глеб.
– Да здесь же, у Дулея Кривого, – ответила Рожена. – Его комната была наверху, окнами на торжок. Он всегда уходил через «черную» дверь, так что мы с ним почти не встречались.
– Вот как. – Глеб вновь наполнил стаканчики. – Я слышал, что вы сегодня съезжаете, – сказал он. – Где собираетесь остановиться?
Сестры еще больше погрустнели.
– Пока не знаем, – ответила за обеих Рожена. – Платить нам нечем. Может, кто согласится приютить нас в долг. А ты надолго ли в Хлынь?
Глеб пожал плечами.
– Пока не знаю. Дел много, а времени мало. Вот и к вам забежал всего на минутку. – Он залпом выпил свое вино и поставил стаканчик на стол. – Ладно. Рад был вас увидеть.
– Может, останешься? – тихим голосом спросила Божена. – На дворе скоро ночь.
– Мы постелим тебе на лавке, а сами ляжем на пол, – поддержала сестру Рожена. – Оставайся, Глеб. Уверена, Дулей согласится погодить до утра.
Глеб качнул головой:
– Не могу. Дел невпроворот. Лучше я зайду к вам завтра.
Он поднялся с лавки и закинул на плечо сумку. Сестры встали его проводить. У двери Божена спросила тихим, смущенным голосом:
– Глеб, а ты правда придешь завтра?
– Да. Наверное. Если не случится ничего непредвиденного.
– Я буду ждать, – пролепетала Божена, отвела взгляд и слегка покраснела.
Рожена посмотрела на нее насмешливо. Затем перевела взгляд на Глеба и сообщила:
– Эта дура в тебя влюблена.
– Не говори ерунды, – еще больше покраснела Божена. – Просто я... Просто я волнуюсь за тебя, Глеб. В Хлыни нынче неспокойно. А за твою голову обещана награда.
– Ничего, – сказал Глеб и улыбнулся Божене. – Бог не выдаст, свинья не съест. Не скучайте.
Он наклонился и по очереди поцеловал сестер в теплые щеки. Затем повернулся и вышел из комнатки.
4
Достучаться до хозяина постоялого двора оказалось делом непростым. Решив, что в руках проку нет, Глеб саданул по двери сапогом.
– Чего там? – послышался из-за двери хриплый, пьяный голос.
– Дулей, открой дверь! – крикнул в ответ Глеб.
– А это кто стучится?
– Глеб! Глеб Первоход!
– Врешь! – гаркнул в ответ хозяин. – Глеба Первохода прибили княжьи дружинники! Ступай прочь, бродяга, пока я тебя не поколотил!
Глеб вновь громыхнул по двери ногой.
– Открой или вышибу дверь!
– Только попробуй! У меня за стеной живут наемные охоронцы! Кликну их, они тебе враз наваляют!
Время переговоров истекло. Глеб отошел на пару шагов от двери, затем разогнался и ударил в дверь плечом. Легкий засов вылетел из старых, давно нуждавшихся в замене досок.
Распахнув дверь, Глеб увернулся от брошенного ему в голову глиняного кувшина, шагнул вперед и легонько врезал хозяину кулаком в челюсть, чтобы привести его в чувство.
Дулей грохнулся на лавку и удивленно заморгал.
– Первоход! – дрогнувшим голосом прохрипел он.
Хозяин постоялого двора был невысок, но кряжист и пузат и видом своим напоминал бочку. Толстые руки его были волосаты, голова плешива, один глаз выбит, а нос своим видом и цветом напоминал недозрелую сливу.
– Вот это да! – снова выдохнул Дулей. – А я думал, ты в тридевятом царстве.
– Теперь нет. – Глеб пододвинул к себе расписную скамью и сел на нее.
– Да уж вижу. – Дулей усмехнулся. – Ежели про тебя доложат князю... – Он не договорил и облизнул толстые губы. – Зачем ты здесь, Первоход?
– По делу.
– Если тебе нужна комната, я найду. Сегодня как раз одна освобождается.
– Освобождается?
– Угу. – Дулей взял со стола кувшин с брагой, отхлебнул через край и вытер рот рукавом грязной рубахи. – Живут тут две кособокие девки. Денег уж вторую седмицу не платят. Хотел их проезжим по копейке за ночь продавать, да кто ж таких тощих да кривобоких возьмет?
Глеб наклонился вперед, сгреб Дулея за рубаху и приблизил свое лицо к его физиономии.
– Эти девки – сестры моего друга, – глухо проговорил он. – Выгонишь их из дома, пеняй на себя.
Дулей поежился под холодным взглядом Глеба.
– Что ты, Первоход, – примирительно проговорил он, – нешто я не понимаю? Да только за житье платить надо. Ты человек сурьезный, но ведь и я свою правоту имею.
Глеб выпустил Дулея, достал из кармана кошель и ослабил тесьму. Дулей уставился на кошель.
Глеб достал серебряную резанку и швырнул ее на стол.
– Это за сестер Дивляна, – сказал он. – А это... – Глеб вынул еще одну резанку и положил ее рядом с предыдущей. – За разговор.
Дулей посмотрел на деньги и шумно задышал. Затем перевел взгляд на Глеба и спросил подрагивающим от волнения и алчности голосом:
– За какой такой разговор?
– Ходок Дивлян жил в угловой комнате, верно?
Дулей кивнул:
– Ну да.
– В тот день, когда его нашли, ты был тут?
– Тут. Я его и нашел.
– Расскажи мне об этом.
– А чего тут рассказывать? Сидел я у себя в комнате, бражничал. Вдруг слышу – крик. Ну, думаю, неужто ходок напился? А время уж позднее, постояльцы спят. Вот я и отправился к Дивляну, чтобы заткнуть ему рот. Пришел, а он уже мертв.
– Что было потом?
– Потом? Да то же, что и всегда. Я послал холопа за княжьими охоронцами. А следом за ними пришел и дознаватель.
– Который из дознавателей?
– Замята.
Глеб задумчиво потер пальцами щеку и спросил:
– Дивлян жил один?
– Ну да. А что?
– К нему кто-нибудь захаживал?
Хозяин постоялого двора криво усмехнулся.
– Какое там. Даже сестры к нему не совались. Иногда он передавал им пряники да баранки через моего мальчонку. И раз в неделю вносил плату за их постой.
