Но откат требует исключить все системы контроля, включая технический. В космической отрасли такое приводит к риску невозврата экипажа с орбиты.
Глава 7
Восточные слабости
Слабые места у Системы, конечно, есть, они на виду. Вопрос в том, различаем ли мы действительно ее сильные и слабые стороны? Часто приходилось видеть, как неинформированность оберегала Кремль от эксцессов, а бюрократический саботаж директив спасал страну от краха. «Путь вверх и путь вниз один и тот же» – со времен Гераклита в этом мало менялось. Систему часто спасает то, что она идет на абсурдные действия и оказывается не там, где ее поджидало горе. Мы вечно в побеге от долгосрочных стратегий. Но вопрос в том, найдет ли страна наконец безопасное для себя место.
Перераспределение великих побед
Что такое успех? Успех – это плоды. Плоды может принести удачная спецоперация или случайные факторы, которые возникли в другое время и созрели в эти дни. Яркий пример – так называемый демографический рост в России, связанный с демографическим эхом борьбы с алкоголизмом 1980-х годов.
Успех запускает распределительный механизм, встроенный в наш социум власти, наподобие русских checks & balances. Сталкиваясь с избытком удачи, социум власти пытается не запретить его, но перераспределить. А поскольку и прежние операции были связаны перераспределением, кому-то предоставят право преимущественного раздела. Тот, кому предоставлено это счастье, действует на свой страх и риск, даже чувствуя за спиной власть. Он премирует себя плодами чужих успехов. Ресурсы нужны для роста экономики, но еще более интересны для агентов перераспределения. С удовольствием накидываясь на эту поживу, они превращают ее в свой объект.
Здесь тайна будущей неудачи. Пока в фантазиях вождь развивает успех в оглушительный триумф, все, на кого он рассчитывает, включая бойцов, заняты перераспределением прошлой победы. Так заколдована кладовая Команды Кремля.
Импортозамещение однозначностью
Система РФ функционально одновариантна. Будучи довольно сложной и балансируя массу факторов, Система не признает свою сложность, требуя однозначных реакций. Но и под однозначностью она понимает не единое решение, выработанное при оценке вариантов, а нечто, что «носится в воздухе», считаясь мейнстримом. Происхождение такого мейнстрима часто телевизионное. Здесь вышел наружу конструктивный дефект Системы РФ: замещение государства централизованным вещанием на разнородную страну. Вертикаль власти заменяет унифицированный примитив, за который никто не берет ответственности.
При «импортозамещении» Система неспособна к композитным решениям, свободно комбинирующим отечественное с инодоступным. Импровизации требуют подвижного «агента-носителя» синтетических решений – автономные лица или малую группу, мотивированные не одной прибылью, а свободной игрой возможностями. Вместо этого с удвоенным доверием Система РФ обращается к некомпетентным «решалам» и преданным идиотам.
Паника, управляемая паникером
Панические состояния в политике обыкновенны. Паника властей обычно усугубляется паникой в медиа при последующей панике масс. Система РФ в ее новом нестабильном медиамодусе 2011–2015 годов творит искусственные паники масс и затем правит их именем.
Но умеет ли паникер хорошо управлять паниками? Политические катастрофы прошлого года подсказывают отрицательный ответ. Сегодня Команда тратит усилия на сдерживание реакций, возникших из-за ее прошлых решений. Но телегенератор массовых истерий не перестал работать, поддерживая нервозность выше среднего уровня и привычку к этому состоянию.
Прострация взломщика
Стратегия взлома международных порядков имеет условие, не соблюденное Москвой в марте 2014 года. Опрокидывая старые правила, желательно знать ответ на вопрос – куда потом? Возникающее на взломе стратегическое «окно» – краткосрочно и перегрето. Оно подымает волны сопротивления, где трудно держаться импровизатору. Был ли в Кремле поставлен вопрос о цели и дан ли ответ?
Обведем взглядом ландшафт 2015 года: это стратегические руины. Гипертонус власти, вцепившейся в Крым, нагромождая ненужные ей далее избыточные защиты – при тактике шейхов-нефтедобытчиков, ставящих на рост предложения нефти на рынках. Соотнеся лишь эти два обстоятельства, враги могут расслабиться, низкие цены сами работают факторами сдерживания России. Дешевая нефть – неплохой containment, сказал бы Джордж Кеннан, взглянув на происходящее.
Ужас пролонгации
Система наша безудержна и бывает в этом очень удачливой. Удачей было первое избрание Путина, и опыт с кланом Кадыровых в Чечне, и даже кризис в американской экономике 2008 года. Но удачи формируют в удачнике комплекс счастливчика. А безудержные счастливчики под конец проигрывают всё.
Система уязвима там, где ее считают почти всесильной, в пролонгации – в способности саму себя продлевать бесконечно. Но продлевая себя, надо чем-то жертвовать. Выборы в «самый выгодный момент» кажутся выигрышем, но могут вести к растрате ресурса поддержки, а не к его наращиванию.
Медведев и Путин увеличили сроки полномочий Государственной Думы до пяти лет. Смысл очевиден, это жест в пользу несменяемости и неизменности власти. Очередная защита всех, даже небольших потрясений, какими в эпоху стабильности стали выборы. Но выборы Думы в 2011 году породили сильнейшие потрясения, вошедшие в политическую историю России как «митинги на Болотной». А состав Думы подбирали для совсем иной эры, управляемой стабильности.
Протесты начала третьего путинского президентства взломали сцену, политика стабильности приказала долго жить. Возникла новая политика – конструирования врага. Политика «подавляющего большинства». Она не бежит от конфликта, а навязывает поддельный конфликт, диктуя образ врага и твое место «в битве» с ним, если сам не хочешь оказаться врагом. Дума-2011 легко вписалась в новые задачи, превратившись в сообщество, деятельность которого описывают терминами «взбесившийся принтер» и «госдура». Но в 2016 году предстояло ее переизбрание. Новая политика конфликта требует плановых обострений. Выборы зимы 2016 года перенесут на сентябрь, сократив полномочия Думы: фактически потеряв один политический сезон, тот вернется почти к прежним четырем годам.
Что мы видим в этом ходе власти? Отмену предположительной, гипотетической трудности, производимую с реальной затратой доверия сегодня. Это позволяет учесть одну важную особенность российского поведения: Система инстинктивно не терпит преград и препятствий. Они ей отвратительны, более даже, чем кризисы. Ограничения несносны для нас, если даже они непосредственно не мешают.
Чрезмерная сосредоточенность на мнимых угрозах – ресурс реального противника в будущем. Так ложная фиксация антикремлевской оппозиции 1990-х на фигуре Ельцина создала некогда кандидату Кремля Владимиру Путину прочный коридор, в тени которого он пронесся к успеху на выборах 2000 года.
Рейтинги страха и ужаса
Система РФ не терпит мировых рейтингов, особенно растущих коррупционных и снижающихся инвестиционных. Попытка посчитать несравненную Россию нас в принципе возмущает. Эталон мер и весов РФ один, и он хранится в Кремле.
