Однако бессмысленно пытаться отразить эту формирующуюся реальность в любом официальном механизме. Нет необходимости повторять Парижскую мирную конференцию по итогам Первой мировой войны и распада Османской империи. Такие усилия, несомненно, не увенчаются успехом, поскольку лишь немногие правительства захотят создать указанный прецедент; даже если кто-то проявит готовность уступить, практически нет шансов на достижение соглашения о маркировке границ. В обозримом будущем реальность Ближнего Востока будет складываться де-факто, а не де-юре.
Две группы апатридов заслуживают отдельного внимания. Первая – это курды. Они оказались жертвами Парижской мирной конференции; когда же, так сказать, отгремели фанфары, они остались без суверенного государства. Сегодня, столетие спустя, от двадцати пяти до тридцати пяти миллионов курдов проживают в основном в Турции, Иране, Ираке и Сирии. Соединенные Штаты Америки исторически воздерживались от поддержки курдской государственности из опасения, что это приведет к дестабилизации региона и оттолкнет Турцию, союзника США по НАТО. Но сегодня регион уже дестабилизирован, курды в Сирии и Ираке зарекомендовали себя стойкими борцами против ИГИЛ, а Турция при ее нынешнем руководстве союзник больше на словах, чем на деле. Кроме того, поддержка курдской государственности может быть ограничена только территориями Ирака и Сирии. В Турции следует добиваться разве что мирного диалога между правительством и курдами и некоторой степени автономии для курдов, если те станут вести себя мирно.
[196]
Разумеется, вторая группа апатридов – это палестинцы. Мне не кажется правильным стремление к заключению полноценного мира между Израилем и палестинцами. Но прошу не истолковывать эти слова неверно. Официальный мир был бы весьма желательным как для израильтян, так и для палестинцев. Есть веские основания полагать, что на пользу обоим народам пошло бы соглашение о создании палестинского государства, которое обязуется жить в мире с Израилем. Тогда палестинцы наконец смогут обрести собственную государственность. Такое соглашение также обеспечит наилучшую гарантию того, что Израиль останется процветающей и демократической страной, которой не угрожает нападение извне.
Но, как часто бывает, мы наблюдаем вовсе не дефицит идей в основе соглашения. Наоборот, круг этих идей до боли знаком: создание палестинского государства на территории, сопоставимой размерами с той, которую Израиль приобрел в 1967 году, но с учетом крупных поселений, которые останутся частью Израиля; разделение неделимого, с точки зрения израильтян, Иерусалима; специальные меры безопасности, ограничения на право владения оружием для палестинцев и, возможно, согласие на израильское военное присутствие на палестинских территориях; допуск некоторого небольшого числа палестинцев в Израиль и выплата компенсации тем, кому не позволили «вернуться». Конечно, тут предстоит преодолеть много сложностей, а самый важный вопрос сводится к тому, пожелает ли руководство обеих сторон идти на необходимые компромиссы (и позволят ли это граждане). Для меня эта комбинация возможного и реального есть основной фактор, определяющий «зрелость» спора или конфликта, то есть возможности его уладить. Когда такие факторы налицо, людям, заинтересованным в результате, стоит потратить время и силы для достижения согласия; когда же предпосылки отсутствуют, просто бесполезно действовать так, словно все обстоит иначе. Вместо того лучше потратить время на выявление и стимулирование предпосылок, добиваясь хотя бы скромного прогресса или решая иные вопросы. Как говаривал Эдгар в шекспировском «Короле Лире», «Готовность – это все»
[197]
[198].
В настоящее время и в обозримом будущем такие предпосылки для решения израильско-палестинского уравнения вряд ли появятся. Коалиционное правительство Израиля не готово идти на значимые компромиссы; нужно ждать прихода к власти другой коалиции, что произойдет, только если премьер-министр или какой-либо другой политический деятель изъявит готовность и сможет создать такую коалицию. Тогда Израиль станет полноправным участником переговоров. На данный момент этого не предвидится.
Палестинская сторона тоже не стремится к соглашению, пусть и по иным причинам. Ситуацию изрядно осложняет разделенность палестинского общества, которое расколото на тех, кто проживает на Западном берегу реки Иордан, и на тех, кто проживает в секторе Газа. Эта проблема не столько географическая, сколько политическая, ибо палестинцы Западного берега не являются политической силой, а радикальная организация ХАМАС, контролирующая сектор Газа, не проявляет интереса к переговорам с Израилем.
Отсутствие прогресса неизбежно сказывается на обеих сторонах конфликта. На протяжении десятилетий многие считали, что при успешном урегулировании израильско-палестинского противостояния появится возможность установить прочный мир на всем Ближнем Востоке. Быть может, так и есть, но на сегодняшний день это почти не имеет значения, поскольку многие очаги нестабильности на Ближнем Востоке (Сирия, Ирак, Йемен и Ливия, напряжение между арабами и персами, война с ИГИЛ) существуют независимо и их не удалось бы ликвидировать, даже объяви палестинцы о мире с Израилем. Пожалуй, такое мирное соглашение отвергло бы большинство радикальных группировок региона – ведь оно предусматривает компромисс с Израилем.
Снова повторюсь: я отнюдь не призываю не вмешиваться в ситуацию и позволить событиям идти своим чередом. Ни Ближний Восток как таковой, ни мирный процесс не выиграют от невнимания и дипломатического вакуума; палестинская сторона наверняка обратится в Организацию Объединенных Наций, что еще больше разозлит Израиль. Словом, я лишь указываю, что здесь будут полезны дипломатические усилия, направленные на предотвращение эскалации конфликта и на подготовку к действиям в более благоприятный момент (лучше того, на приближение такого момента). «Минималистский» подход объединит Саудовскую Аравию, Иорданию, палестинских лидеров с Западного берега и Израиль, побудит к выработке взаимно приемлемых условий, радикально уменьшая вероятность какого-либо инцидента в святых местах Иерусалима. Несколько более амбициозный подход позволит сфокусироваться на таких вопросах, как экономическое развитие Западного берега и заключение договора с Израилем об ограничении заселяемой территории теми районами, где уже существуют поселения; в результате мирный договор с территориальными уступками сделается более достижимым при изменении политического контекста. При этом важно укреплять потенциал палестинской администрации, дабы она могла противостоять деятельности ХАМАС – и приступить к выполнению суверенных обязанностей, если палестинцы обретут государственность. Только при таких условиях можно рассчитывать, что Израиль рано или поздно пойдет на компромисс.
