Постепенно ей становилось интересно. Расстановка сил в других домах, численность армий и интересы других Владык – всё это было как в историческом романе, и когда Свеа тыкала пальцем в очередной документ, Сильваре нередко вспоминалось, что она где-то о подобном уже читала.
– Владыка Валькирий уже третью сотню лет отказывается подписывать договор с владыкой Горна, – рассказывала ей Свеа об очередной проблеме. – По обе стороны от переправы через Вельн стоят их войска, и мы не можем наладить торговый путь, по которому могли бы доставлять продовольствие из Империи в разорённые районы. Можно было бы проложить маршрут севернее, но, я боюсь, зимой там будет не пройти.
– Конечно, не пройти, – согласилась Сильвара. – В «Легенде о Снежном Ветре» Амриэль погибла именно там. Именно тогда и началась война между Валькириями и Горном.
Свеа изогнула бровь и подняла глаза на Сильвару, но та, похоже, ушла куда-то в собственный мир.
– Владыка Валькирий Бравиэль взял в жёны Амриэль, дочь Владыки Горна… не помню, как его звали. Остров Шуаль в самом центре реки должен был отойти Валькириям в качестве приданного. Но когда Амриэль везли этой самой тропой, на отряд напали варвары с севера. Они часто высаживались тогда в наших краях. Невесте удалось сбежать, и она тридцать дней скиталась по заснеженным пустошам. Только следующим летом стражи Бравиэля нашли плывущее по реке перо из её волос. Саму принцессу больше никто не видел. Однако Бравиэль всё равно объявил Шуаль своей землёй. Владыка Горна был оскорблён и начал войну, которая длилась почти столетие и закончилась лишь с приходом носферату в наши земли. Однако Шуаль по-прежнему не принадлежит никому.
Свеа наморщилась.
– Сто лет убивать друг друга ради острова, как это… по-эльфийски.
– Не ради острова, – поправила её Сильвара. – ради чести прекрасной Амриэль.
Свеа снова изогнула бровь, но разубеждать королеву не стала. Она опять уткнулась в бумаги, размышляя о том, как быть с подобным упрямством.
– Впрочем, – сказала Сильвара через несколько минут, – это всё равно глупо. Ведь душа Амриэль с её смертью обрела новое тело. Она вселилась в того, кто родился в час её смерти, спустя тридцать дней после гибели отряда. И если бы Бравиэль не думал так много о своём острове, он мог бы отыскать эту эльфийку и взять в супруги.
Свеа подняла глаза на королеву и какое-то время молчала.
– Шутишь?
Сильвара пожала плечами.
– Ну, так поступил Аймур…
– Стой! – перебила её Свеа. – По эльфийским законам это будет считаться законным?
– Что? – Сильвара моргнула.
– Ну… Если Бравиэль женится на такой девушке?
Сильвара пожала плечами.
– Наши предки верили, что дух важнее тела.
– И если мы найдём эту самую Амриэль, владыка Горна успокоится?
– Он должен, – уверено сказала Сильвара. – Если нет – круг Владык сможет обвинить его в неуважении к Предкам и подвергнуть испытанию Воли.
– А круг Владык наверняка захочет его обвинить, даже если сами они не очень-то верят в переселение душ, – продолжила за неё Свеа. – А что, трудно отыскать такую девушку?
– Рождение любого эльфа заносится в реестр на третий день, и тогда же он наделяется именем. Реестр где-то здесь.
Свеа усмехнулась.
– Силь, ты его найдёшь?
Сильвара пожала плечами и молча ткнула пальцем в полку со свитками напротив.
Свеа встала и отправилась изучать указанный шкаф, а Сильвара уселась на её место и продолжила перебирать бумаги.
– Что это? – спросила она через некоторое время, и Свеа чуть обернулась, высматривая, что попало к ней в руки. – Ахти из дома Саламандры, Туйонен из дома Саламандры… – Сильвара подняла глаза на Свеа. – Это же приглашение на погребальный обряд… нам троим.
Свеа торопливо вернулась и, отобрав у неё листок, убрала в сторону.
– У них что, эпидемия? – спросила Сильвара. – Двенадцать человек за три дня. Я думала, война закончилась…
Свеа прокашлялась.
– Раймон тебе не сказал?
– Не сказал что?
Свеа постучала пальцами по столешнице.
– Свеа!
– Это убийцы твоего отца, – сдалась Свеа.
Сильвара побледнела.
– Как… Как с…. – она не смогла договорить, но Свеа поняла и так.
– Нет, – торопливо возразила она. – Только те, кто был на самом деле виновен.
Сильвара ошарашенно покачала головой и откинулась на спинку кресла. Глаза её казались огромными как никогда.
– Он не был таким, – сказала Сильвара тихо. – Как… Как он мог?
Свеа отвернулась. На сей раз ответить ей было нечего. Она и сама прекрасно видела, как меняется Раймон. За прошедший месяц он стал жёстче, чем за все прошедшие восемьдесят лет.
– Он теперь наместник, – сказала Свеа просто и невольно прижала к груди ещё одно письмо из Гленаргоста, которое она решила Раймону не отдавать. Данаг просил приехать. Почему-то Свеа не хотелось этой встречи. Что бы ни задумал Древний, Раймон сейчас был не в состоянии принимать взвешенные решения.
– Но зачем…
– Сильвара, – Свеа резко развернулась. – Заговорщики должны знать, что их ждёт кара.
Сильвара растерянно покачала головой.
– Я хочу поговорить с ним.
Свеа пожала плечами.
– Попробуй. Я это делать устала.
Ингрид стояла у окна лицом к комнате и нервно комкала в пальцах платок. Сир должен был прийти с минуты на минуту, но почему-то задерживался. Их встречи проходили как по расписанию – каждый третий день, и Ингрид отлично понимала, что оставшиеся два дня Раймон ходит с той же целью к её кузенам.
Хотя Ингрид находилась в неизмеримо лучшем положении – у неё была собственная спальня на этаже для прислуги, и она могла обедать на кухне вместе с горничными, в то время как два других миньона не покидали темницы – в остальном всё происходящее казалось ей дурным сном. Раймон, её любимый брат Раймон, не был способен на то, что происходило сейчас. И хотя ещё тогда, когда она принесла Раймону первую часть переписки, Ингрид знала, что Раймон изменился, она всё же не могла представить, во что выльется её решение.
Впрочем, оставаться в доме Саламандры было невозможно. Бальдер ясно дал ей понять, что её главенство будет обсуждаться в круге Владык. В том, какое решение будет вынесено, сомнений не было. Ей предстояло Испытание Воли и Ингрид боялась.
В любом случае, даже если бы она прошла испытание, её репутация среди владык и среди собственного окружения была подорвана навсегда. Оставалось только покинуть королевство и попытаться начать всё там, где никто не знает её. И единственным, кто мог помочь ей в этом, оказался тот, кто её погубил.
