Я замедлил движения, испытав непреодолимое желание коснуться, приласкать и покрыть поцелуями тонкие плечи. Её спина подо мной была мокрой от пота. Она выглядела гибкой и сильной, и я прошёлся по ней руками. Одно это касание заставило дикарку дрожать, как она не дрожала от моих угроз. Она слегка подалась бёдрами ко мне, подтверждая своё желание. Я приподнял её и прижал спиной к груди. До того момента я не думал о том, чего хотела она. Важнее было то, что чувствовал я сам. А это было что-то невероятное. Проклятье. Будто только об этой эльфийке я и мечтал. Лишь ткань рубашки, которую я не снял впопыхах, мешала насладиться ей сполна. Больше я не буду так торопиться. В следующий раз я испробую её целиком. Она покажет мне, как умеют ласкать её руки. А я уверен, они умеют это делать так же хорошо, как мои – убивать. Попытка возбудить пленницу ни к чему не привела, и я бросил это занятие.
– Прости, – прошептал я в самое её ухо и последний раз шевельнул бёдрами, доводя себя до финала. А потом, наконец, сделал то, о чём мечтал со вчерашнего вечера. Я сунул нос ей в волосы на затылке, крепко прижимая её тело к себе. Она пахла лесом, пылью дороги и дымом костров. Она не была создана, чтобы греть постель, но была теплее любой наложницы, обученной для утех. Хотелось её целовать. Но это было бы слишком. Она принадлежала мне, и она должна была это знать. Я оттолкнул её на ложе, а затем отдал мысленный приказ. Она изогнулась, хватаясь руками за ошейник и силясь сдержать крик боли.
– За то, что перечила мне, – шепнул я и, довольно улыбаясь, улегся рядом.
Находиться с ней в одном шатре было слишком тяжело.
Эта дикарка… Странно действовала на меня. От неё пахло лесом, живой травой… Той жизнью, которой я не видел никогда.
Убедившись в том, что она уснула и не последует за мной, я встал и, накинув на голое тело плащ, вышел за полог шатра.
Лагерь уже спал. Только вдалеке горел костёр постовых.
Я огляделся по сторонам и двинулся к реке – от моего шатра до неё было не более десятка шагов.
Покидать лагерь я не боялся – что может случиться со мной? Вряд ли на много миль вокруг есть хоть один маг, который мог бы тягаться со мной….
Последняя мысль оборвалась, когда по лицу меня ударили кожистые крылья.
Я выругался, послал импульс силы к кончикам пальцев и приготовился направить в них огонь – но не успел.
Стая летучих мышей пронеслась сквозь меня и сложилась в замысловатый силуэт. Они метались туда-сюда, вычерчивая в воздухе спирали своими телами, пока я не различил контуры чёрного плаща.
– Ваше… величество? – я торопливо припал на одно колено, узнав её.
– Встань, – Эвелина была холодна, как всегда.
Эвелина. Королева-мать. И просто – моя мать. Впрочем, я никогда её так не называл.
Край парчового рукава коснулся моей щеки. Она прошла в лайне* от меня, чтобы остановиться у обрыва, глядя на серебристую рябь реки.
– Здесь так… холодно… – капризно сказала она и повела плечом. – Селена, как ты можешь здесь жить, Вельд?
Я не спешил вставать. Куда удобнее и безопаснее было сохранять дистанцию, чем принимать её игру.
– Таков приказ короля, – сказал я и опустил лицо.
– Всемогущая луна, ты это всерьёз?
– Да.
– Он обманул тебя!
– Это приказ короля, – упрямо повторил я.
– Ты, – Эвелина скользнула ко мне и пальцами приподняла мой подбородок, – должен был стать королём.
– Король не был моим отцом. И никто не знает этого лучше тебя.
Эвелина закатила глаза.
– Иногда мне кажется, что я в самом деле ошиблась в тебе.
– Определённо это так.
– Ты не выдержишь зимовки здесь, Вельд.
– Я не такой слабак, как ты привыкла считать.
Вдали послышались шаги, и я инстинктивно повернулся на звук – один из солдат поднялся от костра и, звеня мечом, направился к утёсу, видимо, отлить.
Я дёрнул плечами и повернулся туда, где только что стояла мать – но меня окружала темнота. Я был один.
Я резко открыл глаза и сел. В шатре было темно.
Отлично, даже здесь, на берегу Проклятой Реки, от которой сыростью тянет всю ночь напролёт, семья не оставляет меня в покое.
Огляделся по сторонам, понемногу приходя в себя. Марево сна постепенно отпускало.
Дикарка лежала рядом, обнимая рукой плащ. Мой плащ.
Мне стало неуютно. Она выглядела такой уставшей… В конце концов не она же виновата в том, что я никому, к демонам, не нужен в этом проклятом королевстве. Надо будет утром извиниться перед ней. Хотя… С какой стати я буду извиняться перед пленницей?..
С этой мыслью я устроился на постели поудобнее и мгновенно уснул.
____________________________________________________
* 1/10 дюйма
Глава 4. Голоса птиц
Альдэ
Я проснулась среди сбившихся одеял. Рука Вельда лежала на моем животе, прижимая спиной к его телу, но у меня не было к нему ни капли симпатии. Всего два дня, а он почти уничтожил меня. Или думал, что сделал это. Но один лишь ошейник не превратит меня в рабыню. Я найду способ его снять и затолкать в глотку самонадеянному лунному.
Я шевельнулась, и рука Вельда крепче прижала меня. Я замерла, не желая его будить. Под одеялами было тепло. Только сквозь занавешенный плотной тканью вход в шатер задувал ледяной сквознячок. Я осторожно подвинулась, вытаскивая из-под себя затёкшую руку, и тут увидела, что глаза Вельда открыты. Он внимательно разглядывал меня, словно пытался угадать, что я сделаю дальше.
– Не бойся, не убегу, – буркнула я и отвернулась.
Мягкие губы коснулись плеча, заставив вздрогнуть.
– Как ты? – спросил Вельд.
Его наглость поразила меня настолько, что я повернулась к нему лицом… И утонула в синих глазах, полных тепла. Резко выдохнула.
– Зачем ты это сделал? – спросила я мрачно.
– Я был зол, – Вельд опустил голову.
– На меня? – я отвернулась.
– Нет. Мне жаль, что ты попалась под руку.
Я покачала головой. Импульсивность. Инстинкты животных, которые подавляет каждое разумное существо. Я могла это понять… В одиночестве они становятся сильней – и мне самой порой с трудом удаётся их одолеть.
– Я получил дурное известие, – сказал Вельд тем временем. – Похоже, мы будем зимовать здесь.
– Мы? – я резко повернула к нему лицо.
– Конечно. Ведь ты – моя добыча.
Опять. Добыча – вот что он видит во мне. Впрочем, он прав – я же ему проиграла.
– Это очень плохая новость, – сказала я честно. – На берегах Дур Маур куда холоднее, чем в паре лиг от неё.
