Зал, в котором они стояли, имел три стены. Место четвёртой занимал проём, за которым на солнце сверкал бассейн, размером походивший на небольшое озеро.
Широкая мраморная лестница вела из глубины бассейна дальше, в центральный зал. Крышей ему служил купол такой высокий, что разглядеть потолок удавалось с трудом. Огромные полукруглые окна располагались вдоль стен. Стёклами им служили вставленные тончайшие перламутровые пластины, помещённые в изысканные бронзовые переплёты.
Сами стены были сложены из полированного мрамора, плавно переходившие в купол потолка. Потолок удерживали восемь пурпурных гранитных колонн. В полукруглых нишах по обе стороны зала стояли гигантские мраморные колоссы.
Маркус для начала намеревался расположиться здесь. Он присмотрел себе пару скамей и уже собирался сесть на одну, когда увидел Санта, стоявшего в дальнем углу в окружении кучки других вельмож.
Секунду он прищурившись смотрел на него, а потом молниеносно схватил Риану за плечо и подтолкнул вперёд, в узкий изогнутый проход, который вёл в кальдарий — горячие бани.
Этот зал был круглым. Вокруг центрального бассейна подобно лепесткам цветка расположились ванны с горячей водой. Вдоль стен тянулись ниши с мраморными ложами. Смуглые прислужницы разминали спины лежащим в ваннах посетителям.
Маркус размышлял порядка нескольких секунд. Он с удовольствием запихнул бы свою валькирию в одну из этих ванн, чтобы со всей ответственностью исследовать её спину — сначала пальцами, а затем, возможно, и губами. Он даже отступил на шаг назад, чтобы получить возможность поподробнее изучить эту часть тела рабыни.
Потом вздохнул и направился к ближайшему лепестку, а затем стал погружаться в него сам. При всей соблазнительности этой идеи, Маркус должен был признать, что будет выглядеть весьма несуразно, отмывая в общественной бане собственную рабыню.
— Твоя рука уже зажила, — отметил патриций, медленно опускаясь в воду.
Риана, поколебавшись, опустилась на камень у него за спиной.
— Это так, — согласилась она. — Спасибо тебе, что позаботился обо мне. Любому другому… было бы всё равно.
Маркус через плечо бросил на неё внимательный взгляд.
— Мне было приятно, — сказал он. — Возможно, теперь и ты позаботишься обо мне?
— Я не вижу раны на твоём плече, — сказала Риана, однако поразмыслив, протянула руку и коснулась плеча Цебитара.
Она разглядывала безупречно гладкую кожу. Даэв казался выточенным из лунного камня и, если бы Риана не знала, что имеет дело с врагом, ей было бы очень трудно бороться с желанием наклониться и поцеловать это ровное плечо.
— Что я должна делать? — не замечая незнакомых бархатистых ноток в собственном голосе спросила она.
— Мне нравится, что ты делаешь сейчас, — сказал Маркус и накрыл её руку своей. — Но, если не хочешь, чтобы посторонние обратили на нас внимание, лучше возьми губку и благовония вон там, — Маркус указал на стоящий у покрытой барельефами стены шкаф.
Риана дёрнулась, намереваясь встать, но рука Маркуса задержала её. Патриций быстро поднёс пальцы валькирии к губам и поцеловал. Зелёные глаза его при этом внимательно смотрели на валькирию снизу вверх, так, что ту с ног до головы пробила дрожь. А Цебитар ещё несколько мгновений прижимал к лицу понравившуюся ему ладонь и только затем выпустил её.
Риана сделала глубокий вдох, успокаивая взбесившееся сердце.
— Могу я узнать, чего ты добиваешься от меня? — спросила она.
— В данный момент — чтобы ты добыла губку и занялась моей спиной. Иди. Я буду ждать тебя тут.
Риана отправилась выполнять приказ, а Маркус откинул голову назад и лежал, разглядывая небо сквозь округлое отверстие в потолке — туда, наверх, поднимались клубы пара. В помещении было жарко, а в обычные дни Маркусу не слишком нравилась жара. Но она расслабляла и, представляя, как его размякшего тела будут касаться руки столь желанной рабыни, Маркус с трудом сдерживал улыбку.
«Странный каприз», — думал он, — «И странная рабыня». Маркус умел добиваться своего, но, как правило, у него не было нужды тратить на свою добычу слишком много сил. Звенящий холод, окружавший Риану, пробуждал в его сердце давно забытый азарт.
Вернувшись, Риана снова присела в изголовье его ванны и, отложив в стороны набранные купальные принадлежности, взялась за волосы Цебитара, чтобы отодвинуть их в сторону.
Она впервые получила возможность прикоснуться к этим волосам, которые с таким тщанием ежедневно укладывали и расчёсывали при ней. От чёрных прядей исходил едва ощутимый нежный аромат, так что хотелось склониться ниже и поднести к лицу, чтобы по-настоящему вдохнуть этот запах, так контрастировавший с внешностью его владельца.
Риана напомнила себе, что перед ней даэв, и вместо того, чтобы делать подобные глупости, осторожно, против воли стараясь не причинить вреда, завязала волосы Маркуса узлом.
— У тебя заботливые руки, — не преминул отметить патриций, отчего в груди Рианы всколыхнулась злость, но она тут же уняла её.
— Боюсь, ты ошибаешься, — сухо сказала она и, взяв флакончик с маслом, вылила немного на ладонь, — я не гожусь для того, чтобы приносить удовольствие и ласкать. Моё дело — только война.
Она помолчала, а затем нерешительно произнесла:
— Я выбрала для тебя фиалку. Не знала, что ты предпочитаешь лилии… это подойдёт?
Маркус улыбнулся, однако Риана, к счастью, не видела его лица.
— Подойдёт, — сказал патриций, — мне будет интересно узнать, каким ты воспринимаешь меня.
Риана медленно растёрла масло в ладонях, а затем опустила пальцы на плечи Маркуса и аккуратно надавила на впадинки около шеи.
— Фиалка была выбрана просто потому, что подходит к цвету твоих волос. Если заглядывать глубже, этот запах определённо слишком нежен для тебя… Как и тот, которым ты пользуешься сейчас. Впрочем… там всё равно не было ничего, кроме цветов.
— Интересно, — слушая её, Маркус обдумывал не только то, о чём они говорили, но и сам факт того, что валькирия разбирается в ароматах. «Впрочем, она же валькирия», — говорил патриций себе, — «они все помешаны на живописи и стихах… можно было ожидать». И в то же время он не ожидал. Сухощавая и резкая воительница, которая приглянулась ему на гладиаторских боях, с тонкими материями не ассоциировалась у него в упор.
Риана, тем временем, продолжала свой неторопливый массаж, и Маркус чувствовал, как от прикосновений её пальцев по телу разливается покой.
— Что бы выбрала ты? — хрипло спросил он. Голова патриция откинулась назад и к обоюдному удивлению хозяина и рабыни, оказалась у валькирии на животе.
Риана на мгновение замешкалась, не зная, как себя вести. Маркус чувствовал, как слабо подрагивает живот невольницы. Грудь её сильно вздымалась, выдавая возбуждение.
Если бы Риана умела краснеть, она бы покраснела. Поза получалась абсолютно неправильной для хозяина и рабыни. Руки, тем временем, поползли по телу патриция сами собой, спускаясь ему на грудь и исследуя её. Риане стало трудно дышать, при мысли о том, что этот мужчина сейчас полностью находится в её руках.
