– Ты тоже так думаешь?
Видбор пожал могучими плечами.
– Не знаю. Я был здесь всего раз и не видел никакого бога.
– А как выглядят эти нелюди?
– Они похожи на людей, но уж больно уродливы да необычны. Однажды я видел нелюдя, у которого на лбу росли рога. У другого на животе была еще одна голова, и голова эта могла вещать о будущем.
– Где ж эти нелюди теперь? Они все еще прячутся в развалинах Кишень-града?
– Два года назад нелюдь Бычеголов повел свое воинство на людей. Воинство его было велико. Даже безмозглые упыри присоединились к нему.
Рах присвистнул:
– Вот это да. И чем закончился тот поход?
– Ничем. Люди и нелюди сошлись на поле брани. Но скрестить мечи они не успели. Что-то ярко вспыхнуло, и нелюди попадали на траву замертво. Тех из них, кто остался в живых, добили княжьи дружинники.
Рах сдвинул брови.
– Гм… Выходит, нелюдей не осталось?
– Точно не знаю. Но с тех пор никто больше их не видел.
Пару минут Рах шел молча, обдумывая все, что услышал от воеводы. Затем вновь глянул не своего провожатого и спросил:
– А что было потом? Я слышал, на Гиблое место опустился какой-то туман?
– Ты верно слышал, – отозвался, поморщиваясь от головной боли, Видбор. – Только не «опустился», а выполз из земли. Кто-то сорвал печать, и призрачная тварь, обитавшая в этом тумане, выбралась наружу. Она породила новых тварей – более страшных и опасных, чем прежние. А потом Глеб Первоход расправился с ними.
– Опять это имя, – нахмурился Рах. – Хотел бы я взглянуть на этого Первохода. Где с ним можно встретиться?
– В темном царстве Нави, – ответил воевода, и лицо его еще больше помрачнело. – Первоход сгинул в чащобе с полгода тому назад. Ходили слухи, что его растерзали упыри.
– Жаль, – вздохнул Рах. – А откуда берутся упыри? Тоже выползают из какого-нибудь тумана?
Видбор покачал головой.
– Нет. Те, кто погибает в Гиблом месте, снова поднимаются – но уже упырями, а не людьми. Они бродят по чащобе в поисках живой плоти и крови.
– Вот как, – пробормотал Рах и скользнул тревожным взглядом по кустам. – А зачем им живая плоть?
– Затем, чтобы своя, мертвая, гнила не так быстро.
Еще пару минут оба шагали молча. Потом Рах спросил:
– Ну, а ты, воевода?
– Что – я?
– Ты сам-то как попал в Гиблое место?
Видбор вздохнул:
– Не попал бы, кабы нужда не заставила.
– И что у тебя была за нужда?
Видбор нахмурил широкий лоб, покосился на своего спутника недовольным взглядом и угрюмо обронил:
– Ты сам-то не устал от своих вопросов, охоронец?
Рах мотнул рыжей головой:
– Нет.
– А у меня от них уже голова кругом идет. Помолчи хоть полчаса. А то из-за твоей болтовни не услышим, как попадемся в лапы оборотням или упырям.
Видбор произнес это не грубо, но холодные глаза Раха блеснули недобрым огоньком, брови съехались на переносице, а его рука сама собой потянулась к выжигателю. Однако он вовремя остановил себя. Воевода был ему еще нужен. Вот на обратном пути, когда сумка будет в руках, а каменная межа останется за спиной, – тогда уже можно будет свести счеты с этим верзилой.
Рах убрал руку от выжигателя и улыбнулся.
– Как скажешь, Видбор, – согласился он. – Я буду молчать, пока ты не разрешишь мне заговорить снова.
И он действительно замолчал.
Так они прошли еще пару верст. Рядом с поросшим высокой полынью холмиком воевода вдруг остановился, сдвинул шапку на затылок и внимательно вгляделся в траву. Затем присел, отодвинул нависший пучок травы и осмотрел влажную землю.
– Что там? – спросил Рах.
– А ты сам не видишь? Это следы. – Видбор потрогал пальцами землю, зорко глянул вперед и сказал: – Они прошли здесь. Евдокия, а с ней двое мужчин. Один из них нес на руках мальчика.
– Откуда ты знаешь?
– След глубок.
– Ну, может, это был толстяк? – предположил Рах.
Видбор усмехнулся и мотнул головой.
– Нет. Эти двое – провожатые Евдокии. А провожатые – будь то ходоки или охотники – не бывают толстыми. К тому же след этот узок. Значит, сапог его не растоптан и нога, которая оставила этот след, стройна.
– Ты отличный следопыт, воевода, – с усмешкой заявил Рах.
– Чтобы понять подобное, не нужно быть следопытом, – заверил его Видбор.
Он выпрямился, привычным движением поправил шапку и задумчиво пригладил ладонью свою рыжеватую бороду.
– Смотри-ка – монета! – воскликнул вдруг Рах. – Это они ее обронили?
Рах наклонился, чтобы поднять блеснувшую в траве монетку.
– Стой! Не поднимай! – гаркнул Видбор, но было уже поздно.
Рыжий охоронец ковырнул пальцами монетку, намереваясь ее взять, но пальцы его прошли сквозь монету насквозь.
– Не понял, – изумленно проговорил Рах. – Это еще что за фокусы? Она что, не настоящая?
– Я же говорил – не трогай.
Рах выпрямился и дернул щекой.
– Да ладно тебе. Ничего ведь страшного не случилось.
Видбор сдвинул кустистые брови и строго изрек:
– Намотай себе на ус, охоронец: в Гиблом месте нельзя ничего хватать. Любая вещь может оказаться ловушкой.
– Да ну? – ощерился Рах. – А как же чудны?е вещи? Их ведь ходоки поднимают. И выносят из Гиблого места.
– Любой ходок сто раз подумает, прежде чем поднять чудну?ю вещь, – назидательно пояснил Видбор. – А до этого опробует на ней ветку, воду и живую тварь.
– Ладно, воевода, тебе виднее, – согласился Рах. – Но почему мои пальцы прошли сквозь монету?
– Не знаю. Прежде я такого не видел.
– Вот как? – Рах хмыкнул. – А я думал, ты опытный человек.
– Я не ходок и был в Гиблом месте всего раз. Вдолби это себе в голову, охоронец, если не хочешь попасть в беду или нарваться на ссору.
– Ладно, ладно, – примирительно улыбнулся Рах. – Я вовсе не хочу нарываться на ссору. А уж попадать в беду – тем более. Мы идем дальше или продолжим пялиться на эту мнимую монету?
Видбор поправил на поясе ножны и, угрюмо нахмурившись, зашагал по высокой траве. Рах последовал за ним. Еще с полчаса они шли в молчании. Лес вокруг становился все темнее и неприветливей, березы теперь почти не встречались, лишь старые пихты и мрачные мокрые дубы вставали у них на пути.
Потемневшее от ранних сумерек небо отливало ровным багровым светом. Рах взглянул на это багровое небо и поежился. Он отлично помнил, как блуждал в этом лесу, под этим багровым небом почти неделю, потеряв уже надежду на спасение. И все же он выбрался. Выбрался и взял ситуацию в свои руки.
