– Мы сможем проехать еще двадцать миль? – спросила Патти.
Стрелка полностью ушла в красную зону.
Коротышка перестал давить на педаль газа, сбросил скорость, чтобы снизить температуру двигателя, но это привело к тому, что уменьшился охлаждающий поток воздуха в радиаторе, накопившееся тепло не могло уходить быстро, и стрелка, показывавшая температуру, продолжала ползти вверх. Патти вела пальцем по карте в соответствии с направлением их движения. На карте вправо отходила красная паутинка дороги, тонкая ниточка, петлявшая по зеленым чернилам, примерно в дюйм длиной. Теперь, когда в щель в окне больше не дул ветерок, она услышала непривычный шум в двигателе. Звуки глухих ударов, стук, скрежет, и они становились все неприятнее.
Затем, впереди, как раз вовремя они увидели поворот на узкую дорогу, отходившую вправо и больше похожую на туннель, смыкавшиеся над ним кроны высоких деревьев закрывали свет, и внутри царил мрак. У самого въезда к шесту был прибит щит с красивыми пластиковыми буквами и стрелкой, сообщавшими, что неподалеку находится мотель.
– Думаешь, нам стоит туда заехать? – спросила Патти.
Машина дала ответ. Стрелка температуры заняла крайнее положение, и Коротышка уже чувствовал жар на голенях. Весь двигательный отсек перегревался. На секунду он задумался о том, что будет, если они не остановятся. Люди рассказывали, что автомобильные двигатели взрывались и расплавлялись. Конечно, это лишь фигура речи. Он не увидит луж расплавленного металла. Да и взрывов не произойдет. Просто двигатель заглохнет, и все дела. Или его заклинит. И машина плавно остановится.
Однако застрять в таком месте, где нет других машин и сигнала сотового телефона, Коротышка не хотел.
– У нас нет выбора, – сказал он, притормозил и свернул в туннель.
Вблизи увидел, что буквы на щите выкрашены золотом, узкой кистью и твердой рукой, как обещание, словно мотель являлся заведением высокого класса. Такой же знак висел напротив – для водителей, ехавших в противоположном направлении.
– Нормально? – сказал Коротышка.
Воздух в туннеле оказался холодным, едва ли не на десять градусов ниже, чем на главной дороге. По обочинам высились кучи опавших прошлой осени листьев и грязи после прошедшей зимы.
– Нормально? – снова спросил Коротышка.
Они подъехали к проводу, пересекавшему дорогу, – толстое резиновое покрытие, немногим у́же, чем садовый шланг, как на бензоколонках, чтобы ты мог позвонить в звонок и вызвать служителя, который тебе поможет.
Патти не ответила.
– Насколько паршивым он может оказаться? – продолжал Коротышка. – На карте он отмечен.
– Как и дорога.
– И у них красивый указатель.
– Я согласна, – сказала Патти.
И они поехали дальше.
Глава 02
Деревья охлаждали и освежали воздух, и Ричер легко шагал со скоростью четыре мили в час, что соответствовало ровно восьмидесяти восьми ударам сердца в минуту и темпу замечательной музыки, и время шло быстро. Так он прошел две мили за тридцать минут; за это время в его сознании прозвучало семь классических дорожек записей. И тут Джек услышал за спиной реальные звуки. Обернулся и увидел древний пикап, приближавшийся медленно, словно каждое его колесо хотело двигаться в собственном направлении.
Ричер поднял большой палец.
Пикап остановился. Старик с длинной белой бородой перегнулся через пассажирское сиденье и опустил стекло.
– Я в Лаконию, – сообщил он.
– Я тоже, – ответил Ричер.
– Тогда садись.
Ричер сел и поднял стекло. Старик неспешно поехал дальше.
– Вероятно, сейчас самый подходящий момент, чтобы сказать, что мне пора поменять шины.
– Пожалуй, – отозвался Ричер.
– Но в моем возрасте я стараюсь избегать серьезных материальных трат. Зачем вкладывать в будущее? Разве оно у меня есть?
– Этот аргумент имеет более округлую форму, чем колеса вашей машины.
– На самом деле рама погнута. Я побывал в аварии.
– Когда?
– Почти двадцать три года назад, – ответил старик.
– Значит, вы уже привыкли.
– Это не дает мне заснуть.
– А как вы узнаёте, куда поворачивать руль? – спросил Ричер.
– Постепенно ко всему привыкаешь. Это как плавать в лодке. Зачем тебе в Лаконию?
– Я случайно оказался рядом, – ответил Ричер. – Мой отец здесь родился. Я хочу посмотреть на место, где он появился на свет.
– Как твоя фамилия?
– Ричер.
Старик покачал головой:
– Я не знал ни одного человека в Лаконии по фамилии Ричер.
* * *
Причиной, по которой появилась предыдущая развилка, было озеро, достаточно широкое, чтобы водителям, ехавшим с севера на юг и обратно, приходилось выбирать: левый берег или правый. Ричер и старик покатили вдоль правого, по неровной дороге, но зато с великолепным видом – до заката оставалось менее часа. Наконец они добрались до Лаконии. Он оказался больше, чем думал Ричер. Пятнадцать или двадцать тысяч человек. Главный город округа. Основательный и процветающий. Кирпичные здания и аккуратные старомодные улицы. Низкое красное солнце делало его похожим на декорации к старому фильму.
Скрипучий пикап остановился на одном из центральных перекрестков.
– Лакония, – сообщил старик.
– Как сильно изменился город? – спросил Ричер.
– Почти не менялся, – ответил старик.
– Я всегда думал, что он гораздо меньше.
– В воспоминаниях большинства людей все кажется более крупным, – заметил старик.
Ричер поблагодарил его за поездку, вышел и посмотрел вслед уезжавшей машине – каждое колесо упрямо твердило, что остальные не правы, – выбрал случайное направление и прошел несколько кварталов, чтобы понять, что где находится, в особенности два места, с которых он собирался начать завтрашний день; и еще два требовали его внимания прямо сейчас – во-первых, кафе, чтобы поесть, во-вторых, ему требовался ночлег.
И то и другое он нашел без особого труда, как и положено, в центре города. Здоровая пища, но повсюду не больше двух столиков. Ни одного мотеля в городе, однако полно гостиниц с завтраком. Ричер поел в узком бистро, потому что официантка улыбнулась ему через окно. После короткого замешательства она приняла заказ и принесла нечто вроде салата с ростбифом, который Джек выбрал, потому что салат шел на первом месте, и он решил, что это самое питательное блюдо. Однако порция оказалась крошечной. Тогда Ричер попросил вторую и тарелку побольше. Сначала официантка решила, что с едой что-то не так. Или с размером тарелки. Но потом сообразила, что он просто проголодался и хотел получить еще одну порцию. Она спросила, не нужно ли ему еще что-то, и он сказал: «Чашку для кофе побольше».
