На этот раз его встретил в офисе мотеля один Марк. Остальных не было видно. «Видимо, не отходят от камер наблюдения», – подумал гость; по крайней мере, он очень на это надеялся. Марк предложил ему занять комнату номер три, и он согласился. Марк наблюдал за гостем, когда тот парковал фургон и заносил сумки внутрь. «Наверное, его интересует, в какой из них деньги», – предположил гость. Он поставил свои вещи рядом со стенным шкафом, вернулся наружу, в предутренний сумрак, и его окутал мягкий туманный воздух. Он не удержался и медленно пошел по дорожке, мимо комнат четыре и пять, в сторону выглядевшей мертвой черной «Хонды Сивик», припавшей к земле в лунном свете. Выйдя на парковку, обогнул автомобиль, чтобы взглянуть на номер десять издалека. Первый взгляд. Комната занята, так говорилось в электронном письме. Сейчас там было темно и тихо. Жалюзи опущены. Свет внутри погашен. Никаких звуков. Ничего не происходило.
Первый гость постоял с минуту и вернулся в свой номер.
* * *
Ричер налил себе кофе, и Амос повела его в свой кабинет. Все как в прошлый раз. Прежняя структура, новое содержимое. Письменный стол, стулья, шкафы, компьютер.
– Я просила вас соблюдать осторожность ради меня, – сказала Бренда Амос.
– Меня что-то разбудило, – ответил Ричер.
– Иными словами, существует закон, который утверждает, что вам следует немедленно встать, если вы проснулись?
– Иногда.
– Они могли появиться именно в это время, – сказала Амос.
– Совершенно верно. И поэтому я решил, что мне стоит надеть брюки. Потом вышел посмотреть, что происходит на улице. Но там ничего такого не происходило, если не считать превосходных действий патрульного Дэвисона. Кстати, у меня нет к нему ни малейших претензий. Я с радостью готов посидеть здесь. Всё в порядке. Я лишь сожалею, что вам пришлось так рано встать.
– Я тоже. – Амос кивнула. – Кроме того, вы выходили из гостиницы, чтобы пообедать.
– Откуда вы знаете? – спросил Ричер.
– Догадайтесь сами.
Из-за крови на улице, или по случайной остановке движения через квартал или два, или и то и другое. Парни из яблоневого сада. Должно быть, именно так.
– Я не знаю, – тем не менее ответил он.
– Нам сообщил Картер Каррингтон, – сказала Амос. – Вы прошли восемь кварталов и оказались в том же бистро, которое выбрал он. А потом – восемь кварталов обратно. Так себя не ведут те, кто обещает соблюдать осторожность.
– В тот момент я решил, что так будет безопаснее, – сказал Ричер.
– Вам следовало позвонить мне. Я дала вам визитку. Я прислала бы вам пиццу в номер.
– Почему вы спрашивали про меня Каррингтона?
– Мы не спрашивали. Нам требовалось юридическое заключение. Ваши планы на обед стали известны во время нашего разговора.
– А о каком юридическом заключении речь? – поинтересовался Ричер.
– Кого мы можем задержать до того, как он совершил действительно что-то противозаконное, – ответила Амос.
– И каким был ответ?
– В наши дни – практически кого угодно, – сказала Амос.
– Может быть, никто не приедет, – предположил Ричер. – Парень – настоящий придурок.
– Никаких шансов, – заверила его Амос.
– Может быть, но я едва ли нахожусь на первом месте в их списке дел. Может быть, сначала они собираются зайти в химчистку. Я уеду отсюда в девять тридцать. И они увидят, что меня в городе нет.
– Я искренне надеюсь, что все сказанное вами – правда, – заявила Амос.
– Будем рассчитывать на то, что правдой окажется хотя бы часть, – ответил Ричер.
– У нас есть кое-какие новости, – продолжала Бренда. – Слегка обнадеживающие для нас. Но не для вас.
– И каковы они?
– Мы считали, что риск для невинных граждан, связанный с проезжающим мимо автомобилем, стал меньше. Теперь мы полагаем, что он маловероятен. Шеф Шоу разговаривал по телефону с полицейским департаментом Бостона. Они думают, что бандиты не станут разбираться с вами здесь; скорее они посадят вас в свою машину, отвезут в Бостон, а там сбросят с крыши многоквартирного дома. Так они поступают чаще всего. Это как подпись или сообщение для печати. Наделать шуму – во всех смыслах. Я бы не хотела, чтобы с вами случилось что-нибудь подобное.
– Вы за меня беспокоитесь? – спросил Ричер.
– Это моя профессиональная обязанность, и не более того, – заверила его Амос.
– Я не стану садиться в подозрительные машины, – обещал Джек. – Полагаю, я могу вам это гарантировать.
Детектив ничего не ответила.
Дверь приоткрылась, и в щели появилась голова.
– Мадам, мы только что получили сообщение по рации: машина с номерами Массачусетса въезжает в город с юго-запада; черный седан «Крайслер 300», который, согласно массачусетскому УАТ
[13], зарегистрирован на транспортную экспедиторскую компанию, находящуюся в аэропорту Логана, в Бостоне.
– Как выглядит черный «Крайслер 300» и каковы его характеристики? – спросила Амос.
– Какая-то компания по аренде лимузинов, но это определенно автомобиль гангстеров.
– Где она сейчас находится?
– Все еще к югу от центра. За ними следует патрульная машина.
– Патрульный может заглянуть внутрь?
– У автомобиля тонированные стекла.
– Они достаточно сильно тонированы, чтобы мы могли его остановить?
– Мадам, мы можем сделать все так, как вы посчитаете нужным.
– Пока ничего не предпринимайте. Но оставайтесь рядом с ними, причем так, чтобы они вас видели. Покажите им флаг.
Голова исчезла, и дверь закрылась.
– Вот, пожалуйста, – сказала Амос.
– Пока еще нет, – ответил Ричер. – Не с этим парнем.
– Сколько еще подсказок вам потребуется?
– Послушайте. Большой черный седан с затемненными окнами. Блестящий объект, который ничего не стоит проследить вплоть до самого Бостона. Им владеет транспортная экспедиторская компания, расположенная в крупном международном аэропорту. С тем же успехом они могли установить на автомобиле неоновую рекламу. Это приманка. Для вас. «Крайслер» станет целый день кружить по городу со скоростью двадцать девять миль в час, будет показывать каждый поворот, и могу заложиться на то, что его задние габаритные огни окажутся в полном порядке. Между тем настоящий убийца приедет в фургоне электрика. Или водопроводчика. Или цветочника. Или еще в чем-то вроде того. Нам следует предположить, что у них есть хотя бы толика здравого смысла. Он собирается попасть в город в течение сегодняшнего дня, и никто его не заметит. Будем надеяться, что это произойдет после девяти тридцати утра. Так разумнее всего. Вы будете находиться в напряжении, ожидая неприятностей более шести часов, и начнете уставать. Он это понимает – и подождет. Но меня уже здесь не будет.
