В ответ охотник выстрелил снова. Джек почувствовал волну воздуха, когда тот спустил тетиву, потом свист стрелы в полете и глухой удар в ствол дерева.
«Пожалуй, – подумал Ричер, – это можно принять за положительный ответ».
«Я же тебе говорила», – сказала задняя часть мозга.
Передняя отметила, что за его долгую и разнообразную жизнь, включавшую службу в самых разных частях света, его никогда прежде не атаковали при помощи лука и стрел, и это был совершенно новый опыт. И он не доставил ему никакого удовольствия. Прибор ночного видения являлся серьезной проблемой – благодаря ему стрелок имел солидное преимущество. Ричер хорошо знал снаряжение второго поколения и сам использовал различные модели АПМПНВ – армейского портативного монокулярного прибора ночного видения. Как и бо́льшая часть второго поколения армейского оборудования, он являлся логическим продолжением первого. Усиление света увеличилось с тысячи до двадцати тысяч раз. Прибор давал мелкозернистую картинку с множеством деталей, монохромную, слегка сероватую, по большей части зеленую, немного холодную и расплывчатую. А также текучую и призрачную. Не совсем реальность, но в некоторых отношениях даже лучше.
Огромное тактическое преимущество. Двадцать тысяч раз – это много. У Ричера был ноль. Для него вокруг царила практическая полная темнота; ему приходилось сильно напрягаться и широко раскрывать глаза, чтобы отличить дерево от недерева. Изредка вспыхивали искорки отраженного лунного света; часть из них – настоящие, другие – лишь воображаемые. Далеко слева небо стало оранжевым и постепенно светлело. Ричер уловил блеск наконечника следующей стрелы, готовой к полету. Охотник слегка смещался то влево, то вправо, пытаясь найти момент для удачного выстрела. Задача с тремя измерениями. И тут у задачи появилось четвертое измерение, когда Ричер начал двигаться случайным образом – влево, влево, вправо, но совсем немного, просто чуть-чуть качнулся в одну, потом в другую сторону, но достаточно, чтобы стрелку приходилось каждый раз делать новый баллистический расчет.
– Тебе нужно подойти поближе, – сказал Ричер.
Охотник не двигался.
– Пойдем со мной за деревья, – предложил Джек.
Охотник не ответил.
– Ты бы пошел, будь я оленем, – добавил Ричер.
Лучник продолжал смотреть на Джека, направив точно на него зеркальное дно кофейной банки. А тот различал лишь кусочек правого края линзы. Хорду, на языке геометрии. Отсеченную часть круга. Из чего следовало, что охотник мог видеть лишь правый глаз Ричера, далее широкий ствол дерева, потом, быть может, часть левого плеча. Не самая лучшая мишень. Джек знал людей, способных попасть в такую чем угодно, начиная с газонного дротика до ядерной ракеты, но охотник с луком явно не принадлежал к этой категории. Потому что Ричер все еще был жив и сохранял способность рассуждать.
– Пойдем со мной за деревья, – повторил Джек.
Стрелок не ответил. Очевидно, обдумывал ситуацию. Зато Ричер уже успел все понять. Небольшое пространство, где человеку с луком трудно маневрировать. И с тактикой все непросто, в особенности когда речь идет о дистанции. Если расстояние превышает вытянутую перед собой руку, мешают деревья. Но как только оно станет меньше, игра закончится. Лук можно будет схватить, прибор ночного видения сбить и выхватить из колчана смертельно опасное оружие, нечто вроде ножа на древке. У охотника их было около двадцати.
Он не пойдет за деревья.
Ричер переместился влево. Наконечник стрелы следовал за ним, но, как и прежде, сделать точный выстрел охотник не мог. Как и после следующих трех шагов. А потом появится лунный свет, потому что дальше листва деревьев уже не такая густая – одно из деревьев упало, или его срубили, и там осталось открытое пространство, значительно меньше того, где свернул «Мерседес». Может быть, наполовину менее широкое и наполовину менее глубокое, но все-таки открытое. Прямо на пути Ричера. Полянка размером с комнату, где не росли деревья. Математически невозможно сделать удачный выстрел. Доступные варианты будут выглядеть как маршрутная карта на обороте рекламного журнала авиакомпании.
В данной ситуации критическим фактором станет скорость. Человек способен пробежать через такую полянку менее чем за секунду. Его центр масс будет двигаться в плоскости, перпендикулярной направлению полета стрелы, и каждую точку открытого пространства он преодолеет менее чем за одну десятую секунды. Стрелы летят быстро, но не так, как пули, и большое значение имеет отклонение. Охотнику придется стрелять в место, находящееся впереди цели, туда, где жертва появится позднее. То есть с предвосхищением. С опережением времени. У него не будет выбора. Все равно что нанести удар битой при быстрой подаче в бейсболе. Он должен принять решение до того, как спустит тетиву.
Ричер метнулся влево – один шаг, два, три, с максимальным ускорением, – и охотник выстрелил туда, где он должен был оказаться, гарантированный хоум-ран
[21]; вот только Джек резко вильнул вправо, перед последним деревом, как если бы побежал обратно по полю, но вместо того, чтобы оказаться на открытом пространстве, бросился на охотника, который пытался перезарядить лук. «Совсем просто в мамином подвале, – подумал Ричер. – И очень сложно в данной ситуации». Он врезался в парня плечом. Максимальный урон. Никакой необходимости проявлять обходительность. Охотник рухнул, разбросав в стороны руки и ноги. Ричер лягнул ту часть тела, которая оказалась ближе, схватил лук, сдернул с головы врага очки ночного видения и вытащил стрелу из колчана.
И тут он замер.
Как только расстояние станет меньше протянутой руки, игра будет закончена.
Они наверняка это понимали.
Они должны охотиться парами.
Ричер схватил охотника за ворот и потащил его к деревьям на дальней стороне дороги, оставив лук на асфальте. На открытом месте. Плохо. Лук расскажет, что произошло. Как первые кадры фильма. Ричер остановился в шести футах от дороги и заставил своего пленника выпрямиться, превратив его в живой щит. Затем вытянул руку и прижал наконечник стрелы ему под подбородок. В мягкую часть. Охотник встал на цыпочки, стараясь приподнять голову как можно выше. Джек надавил сильнее.
– На кого вы охотитесь? – шепотом спросил он.
Парень сделал выдох, который, учитывая его нынешнее тяжелое положение, можно было посчитать глубоко созерцательным, словно ему задали чрезвычайно сложный вопрос – и, чтобы ответить на него, требовались солидные научные изыскания и дебаты. Даже со спины Ричер понял, что у него шевелятся губы, возможно, подсознательно, как будто он репетирует первое предложение. Но противник молчал, дыхание его внезапно стало прерывистым, а в следующее мгновение он успокоился. Как если бы с чем-то смирился. Ричер слишком поздно сообразил, что его, скорее всего, охватила паника, когда он представил, какие жуткие проблемы его ждут – а именно появление полицейских, ФБР и кабельного телевидения – шоу извращенцев под открытым небом, потом стыд, унижение, смущение и отвращение. И гарантированное пожизненное заключение.
