«Конструкты не умеют мыслить логично? – сказал Гнусный Исследовательский Корабль с огромными вычислительными мощностями, которого мне пришлось держать за воображаемую руку, потому что его задели за живое вымышленные события сериала. Но прежде чем я успел это произнести, он добавил: – Это не главные варианты, которые следует рассматривать».
Я понятия не имел, о чем он.
– Тогда какие же главные?
«Это либо случилось, либо нет».
* * *
Мне пришлось встать и пройтись.
Не обращая на это внимания, ГИК продолжил:
«Если это случилось, сделал ты это по собственной воле или кто-то тебя вынудил? Если тебя кто-то вынудил, то почему? Кому выгодно это происшествие?»
Похоже, ГИКу нравилось вот так четко обозначать вопрос. А мне – не очень.
– Я знаю, что мог взломать модуль контроля. – Я ткнул пальцем в свою голову. – Я здесь именно потому, что сделал это.
«Если к инциденту привела твоя способность взломать модуль контроля, то почему его не проверяли, чтобы засечь взлом?»
Не было бы смысла взламывать модуль контроля, если бы я не мог одурачить стандартные процедуры диагностики. Но… Компания экономит на всем и все делает кое-как, однако там сидят не дураки. Меня хранили в распределительном центре рядом с офисами компании. А значит, таких выходок от меня не ожидали.
«Ты прав в том, что нужно провести расследование и понять причину инцидента. Каков твой план?» – спросил ГИК.
Я перестал расхаживать взад-вперед. ГИК знал, как я планирую поступить. Я не мог залезть в библиотеку компании так, чтобы об этом никто не узнал, но система РавиХирал, вероятно, защищена не так хорошо. К тому же если я снова взгляну на это место, то в человеческой части моего мозга может что-то вспыхнуть (хотя это меня не особо вдохновляло). И когда ГИК задавал мне вопросы, заранее зная ответы, он наверняка пытался заманить меня в ловушку и выдавить признание в том, в чем я не хотел признаваться. Я решил просто перейти к завершению.
– О чем это ты?
«Тебя же опознают как автостража».
Это меня задело.
– Сойду за дополненного человека.
Дополненные люди считаются людьми. Не знаю, существуют ли такие, которые стали бы похожи на автостражей. Вряд ли человек захочет вставлять столько имплантов или выживет после стольких операций. Но люди такие странные. В общем, я не собирался рассказывать кому-либо больше, чем было совершенно необходимо.
«Ты выглядишь как автостраж. Двигаешься как автостраж».
Он отправил по сети несколько изображений, где сравнивались мои движения по коридорам и каютам с записями перемещений членов экипажа в тех же местах. Я расслабился, покинув пересадочное кольцо, но расслабленным не выглядел. Скорее я выглядел как автостраж в патруле.
– В пересадочных кольцах никто этого не заметил.
Я знал, что рискую. Я добрался сюда, потому что люди и дополненные люди в пересадочных кольцах и на коммерческих причалах не видели автостражей, разве что в сериалах или в новостях, где они главным образом убивают людей или уже развалились на мелкие кусочки. Если бы меня заметил человек, имевший дело с автостражем по долгосрочному контракту, он, скорее всего, понял бы, кто я.
ГИК вызвал карту. Станция «РавиХирал-Кью» находилась на третьем по величине естественном спутнике газового гиганта. Карта вращалась, высвечивались разные сооружения – рудники, вспомогательные и портовые службы. Порт там был один.
«В этих местах работают или работали автостражи. Тебя увидят люди, знакомые с автостражами».
Как же меня раздражало, когда ГИК оказывался прав.
– С этим я ничего не могу поделать.
«Ты же не изменишь свой внешний вид».
В его тоне я расслышал скепсис.
– Не изменю. Сам посмотри спецификации автостражей.
«Автостражи никогда не меняются».
Скепсис в тоне усилился. Очевидно, ГИК достал данные по автостражам из базы данных и изучил их.
– Да. Изменяют сексботов.
Я видел по крайней мере одного измененного. Некоторые остаются стандартными ботами с незначительными модификациями, другие же кардинально преображаются.
– Но это делают в ремонтных боксах распределительного центра. Для этого мне понадобился бы медотсек. Полноценный, а не просто аптечка первой помощи.
«У меня есть полноценный медотсек. Можно переделать тебя там».
Это верно, но даже такой хороший медотсек, как у ГИКа, способный производить тысячи автоматических операций на людях, не запрограммирован на физическое изменение автостража. Может, я и сумею его наладить, но есть одна серьезная проблема. Изменение моих органических и неорганических частей повлечет за собой катастрофическую потерю функциональности, если меня не выключить во время процедуры.
– Теоретически. Но я не смогу управлять процессом.
«Я смогу».
Я промолчал и снова начал копаться в своих медиафайлах.
«Почему ты не отвечаешь?»
Я уже достаточно хорошо изучил ГИКа и понимал, что он не отстанет, а потому пришлось ответить:
– Хочешь, чтобы я доверился тебе и отключился, когда ты будешь изменять мою конфигурацию? Пока я буду беспомощен?
Он имел наглость ответить обиженным тоном:
«Я проводил множество процедур над членами экипажа».
Я встал, прошелся, пару минут пялился на переборку, а потом запустил диагностику.
– А с чего вдруг ты решил мне помочь? – наконец спросил я.
«Я привык помогать членам экипажа со сложным анализом данных и многочисленными экспериментами. Когда я в режиме корабля, мои мощности простаивают, и мне скучно. Решить твои проблемы – это интересное побочное занятие».
– Так тебе скучно и я – твоя лучшая игрушка? – Находясь на складе, я бы все отдал за двадцать один цикл свободного времени без присмотра. ГИК не вызывал у меня сочувствия. – Если тебе скучно, посмотри сериалы, которые я тебе дал.
«Насколько я понимаю, твое выживание как бесконтрольного автостража висит на волоске».
Я хотел его поправить, но прикусил язык. Я не считал себя бесконтрольным. Я взломал свой модуль контроля, но подчинялся приказам (по крайней мере, большинству из них). Я не сбежал от компании – доктор Мензах купила меня на законных основаниях. А если я покинул отель без ее разрешения, то она ведь не приказывала мне не уходить. Знаю, последний аргумент не слишком убедительный.
Бесконтрольные автостражи убивают людей и дополненных людей, своих клиентов. Я… тоже однажды так поступил. Но не по своей воле.
Мне нужно точно знать, по своей воле я это сделал или нет.
– Мое выживание не висит на волоске, если я продолжу путешествовать на пустых кораблях.
