Это было… не то, чего я ожидал. Я предполагал, что резню, которую компания называла эвфемизмом «инцидент», вызвал сбой моего модуля контроля. Но неужели я уничтожил девятерых других автостражей, всех ботов и вооруженных людей, которые наверняка пытались меня остановить? Мои шансы были бы невелики. Если у других автостражей появился тот же сбой, значит, его источник где-то снаружи.
Я сохранил разговор в собственное хранилище и проверил, нет ли еще каких файлов в других системах, но ничего не обнаружил и отсоединился от консоли.
Дежурку полностью подчистили. Но можно проверить в других местах, и я оттолкнул консоль.
Проходя через другую дверь, я заметил следы от выстрелов на стене напротив и пятна крови на полу. Кто-то держался здесь до последнего, обороняя центр управления, и этот кто-то явно был способен выдержать тяжелые ранения. Может, не всех автостражей поразил вирус.
В коридоре у жилых комнат я обнаружил еще одну дежурку – для сексботов.
Внутри находились четыре бокса, но поменьше. Их дверцы были открыты, пластиковые койки пусты. В углу было место под систему переработки, но никаких оружейных шкафчиков, и контейнеры для хранения выглядели иначе.
Я остановился посреди комнаты. Боксы киллерботов были закрыты. А это значит, что ни один автостраж не получил повреждений и все они находились либо на посту, либо в дежурке (вероятно, просто стояли где попало и пытались не пялиться друг на друга). Но боксы сексботов были открыты, то есть боты лежали внутри, когда что-то случилось и отрубилось электричество. Если оно отрубается, боксы можно вручную открыть изнутри, но закрыть уже не получится.
А значит, во время «инцидента» боты лежали внутри.
Я снова воспользовался излучателем на руке для подачи энергии в аварийное хранилище данных бокса. Для включения бокса мне бы не хватило энергии, но в аварийном хранилище находились данные об ошибках и отключениях – на случай, если во время ремонта что-то пойдет не так. А взломав модуль контроля, можно использовать хранилище и для загрузки медиафайлов, чтобы об этом не пронюхали инженеры. Система безопасности могла использовать его до поломки.
И его использовали – но сами сексботы, для загрузки данных во время инцидента.
Данные были разрозненными, но тут я сообразил, что сексботы общались друг с другом.
Я копался в данных пять часов и двадцать три минуты, складывая фрагменты.
Сексботы получили загруженный с другого рудника код, якобы патч от поставщика сексботов. Они отметили его как нестандартный и нуждающийся в проверке системой безопасности и людьми, но загрузившие патч инженеры приказали его установить. Он оказался хорошо замаскированным вирусом. На сексботов он не повлиял, но через их сеть проник в систему безопасности и заразил ее. Система безопасности заразила автостражей, ботов и дронов – все способное самостоятельно передвигаться по руднику потеряло рассудок.
Во время беготни, стрельбы и криков сексботы умудрились проанализировать вирус и обнаружили, что он должен был отключить ботов-погрузчиков. Это нарушило бы расписание поставок, и другие рудники первыми бы отправили груз. Это была попытка диверсии, а не массового убийства. Но случилось массовое убийство.
Люди сумели предупредить руководство порта, но, очевидно, помощь не подоспела вовремя. Сексботы отметили, что автостражи действовали несогласованно и нападали друг на друга, а боты периодически врезались во все движущиеся объекты. Сексботы решили, что лучше всего вручную откатить систему безопасности к фабричным настройкам.
Сексботы физически сильнее людей, но слабее автостражей и других ботов. У них нет встроенного оружия; и хотя они могут подобрать ракетную установку и выстрелить, у них нет образовательных модулей, чтобы узнать, как это делать.
Записи одна за другой остановились. Один сексбот сообщил, что попытается отвлечь внимание автостража от остальных, и трое других с ним согласились. Второй услышал крики из центра управления и побежал туда, чтобы попытаться спасти оказавшихся в ловушке людей, и двое других с ним согласились. Третий остался у двери в коридор, пытаясь выиграть время, чтобы последний сумел получить доступ к системе безопасности. Последний с ним согласился. Он доложил о том, что получил доступ, и на этом записи закончились.
Моя собственная система оповестила о низком уровне энергии, и я понял, как долго здесь торчу. Я отсоединился от бокса и вышел. В дверном проеме я стукнулся о косяк, а потом о стену.
Наверняка существует какое-то негласное соглашение (к примеру, рудник, пославший вирус, оплатил повреждения и страховку), но здесь сумма оказалась настолько крупной, что рудник в итоге просто прекратил существование. Может, компания удовольствовалась этим наказанием.
Я вернулся в подземку, забрался в капсулу и приступил к подзарядке. Набрав достаточный уровень производительности, я вернулся к двести шестой серии «Лунного заповедника».
* * *
В капсуле кончился заряд, и вскоре она потухла, но, к счастью, я уже вернулся к 97 % производительности. Я вышел и пробежал остаток пути. Бег меня не утомляет, в отличие от людей, но до закрытой двери я добрался на пятьдесят восемь минут позже, чем мог бы в подземке.
День выдался долгим и дерьмовым, я уже мечтал, когда же он наконец закончится. Мне хотелось покинуть этот рудник разве что на каплю меньше, чем хотелось покинуть его в первый раз.
Я перебрался через загородку и шел по туннелю, когда наконец-то заработала сеть. Я набрал ГИКа, чтобы сообщить о своем возвращении.
«У нас проблема», – сказал он.
7
Проблему я обнаружил в вестибюле главного отеля.
На одной из верхних площадок на круглом диванчике сидела Тапан с сумкой в ногах; саму ее частично загораживала голографическая скульптура гигантских кристаллов. Она посмотрела на меня и сказала:
– Привет. Я не знала, сумеют ли остальные тебя найти.
Поскольку меня в шаттле не было, ГИК не видел происходящее в пассажирском отсеке. Частный корабль использовался для перевозки пассажиров не вполне легально, и на борту не было системы безопасности и камер. ГИК не знал, что Тапан нет на борту, пока шаттл не приземлился на пересадочном кольце. Подходя к делу ответственно, он послал к зоне посадки дронов и увидел явно расстроенных и сердитых Рами и Маро, но не увидел Тапан. После чего проверил в социальной сети профиль Эдена и нашел сообщение от Рами. В шаттле Тапан сказала им, что плохо себя чувствует, и ушла в комнату отдыха. Они поняли, что случилось, лишь когда шаттл сел в порту.
– Они оставили мне сообщение, – ответил я.
Сначала я намеревался просто стоять рядом и пристально смотреть на нее, как поступают с клиентами автостражи, когда те делают страшную глупость на грани самоубийства, но велят нам не вмешиваться. Однако она выглядела так, будто осознает свою глупость, и пришлось спросить:
– Что случилось?
