В каком это классе учился Хантер, в седьмом? Теперь он крутил диски в проигрывателе. Конечно, Хантер не был профессионалом, но получалось у него неплохо. А парень-то довольно крут, подумал Квинн. Хоть и поговаривали, будто у него появилась какая-то смертельная сила. Время покажет, останется ли он крутым или же станет высокомерным, как некоторые из уродов. Вроде Брианны, которая внезапно стала называть себя «Бриз» и требовать от остальных того же. Вообразила себя супергероем из комиксов. Бриз. А ведь когда-то она ему даже нравилась.
Кстати говоря, вот и Брианна, танцует как сумасшедшая, то и дело ускоряясь, ноги только и летают. Подпрыгивает так быстро, что кажется, в любой момент оторвётся от пола и полетит по комнате.
Она всем уже уши прожужжала о том, как обогнала пулю. «Я теперь официально быстрее летящей пули. Так могут только двое: я и Супермен».
В другом углу странный маленький мальчик по имени Дак травит какую-то безумную байку о водных летучих мышах и подземном городе или что-то вроде того.
Ещё в клубе была Декка, сидела одна, едва заметно качая головой в такт музыке, не сводя глаз с Брианны. Никто толком ничего не знал о Декке. Она пришла из «Коутс», одна из тех, кого спасли от жестоких пыток Кейна и Дрейка, которые заливали руки мутантов бетоном.
Что-то в ней было, в этой Декке, что-то такое, отчего она казалась сильной и немного опасной. У неё была какая-то предыстория, думал Квинн, что-то в её прошлом, как почти у всех ребят из «Коутс». «Академия Коутс» славилась как школа для проблемных детей богатых родителей. Не все из них были богаты, не все были проблемными, но у большинства имелись серьёзные сложности.
Квинн протиснулся между двумя танцующими четвероклашками, мальчиком и девочкой. Они танцевали вместе. В их возрасте Квинн ни за что не стал бы танцевать с девчонкой так, словно на свидании. Вообще-то, он и сейчас не танцевал с девушками. Но теперь, подумал он, всё изменилось. Четвёртый класс – это как… средний возраст, что-то вроде того. А Квинн уже старый. Старый, старый, старый, почти пятнадцатилетний.
Скоро его день рождения. Вопрос в том, что выбрать? Остаться или уйти?
С тех пор, как Сэм пережил свой день рождения, большинство ребят, достигших Смертельного Пятнадцатилетия, выживали. Сэм научил всех, что нужно делать.
Джек-Компьютер, который в те времена ещё был на стороне Кейна, при помощи ускоренной съёмки запечатлел мальчика из «Коутс» в тот момент, когда он достиг ВУ, Возраста Уничтожения. Джек пришёл в Пердидо-Бич и рассказал о плёнке и о великом открытии: в роковой момент весь мир вокруг тебя замедляется, время будто превращается в бесконечность. И потом тебе явится кто-то, кто будет уговаривать тебя перейти грань, уйти вместе с ним.
Но этот искуситель – всего лишь обманщик. Лжец. «Словно дьявол, – подумал Квинн, – настоящий дьявол». Он наткнулся на кого-то в толпе и извинился.
– Эй, Квинн! – Это сказала Лана, она пыталась перекричать музыку, но Квинну всё равно приходилось наполовину читать по губам. Целительница и впрямь обращалась к нему.
– О. Привет, Лана. Круто тут, да? – он неловким движением руки обвёл помещение.
Лана кивнула. Она выглядела немного мрачной, слегка одинокой. Что показалось Квинну очень странным. Лана была второй местной героиней, уступая только Сэму. Но разница была в том, что Сэма многие ненавидели, но Лану – никто. Сэм мог заставить тебя что-нибудь делать: собирать мусор, ухаживать за малышнёй в детском саду, стрелять в кого-нибудь из автомата. А Лана только лечила людей, вот и всё.
– Ага. Вроде круто, – ответила Лана. – Правда, я толком никого тут не знаю.
– Да быть не может. Ты знаешь всех.
Лана уныло помотала головой.
– Нет. Это меня все знают. По крайней мере, они так думают.
– Ну, ты знаешь меня, – сказал Квинн и изобразил кривоватую улыбку, чтобы Лана не подумала, будто он задирает нос и ставит себя с нею наравне.
Но она вовсе так не подумала. Девушка кивнула с таким серьёзным лицом, что казалось, сейчас заплачет.
– Я скучаю по родителям.
Квинн вдруг ощутил острый укол боли, той самой, которая мучила его с момента, когда всё это началось: поначалу постоянно, теперь же всего пару раз в день.
– Да. Я тоже.
Лана протянула ему руку, и Квинн после секундной заминки взял её.
Лана улыбнулась.
– Ничего, если я просто подержу тебя за руку, не пытаясь при этом, ну, понимаешь, ничего исцелить?
Квинн рассмеялся.
– Со мной, конечно, не всё в порядке, но это тебе исцелить не под силу. – И добавил: – Может, потанцуем?
– Я ждала тут Альберта, проторчала здесь, наверное, не меньше часа, и ты первый, кто предложил, – сказала Лана. – Да. Я, вроде как, буду рада потанцевать.
Как раз зазвучала очередная хип-хоп композиция: шумный, решительно непристойный рэп. Эта песня вышла несколько лет назад, но мелодия по-прежнему цепляла, а ещё больше в ней привлекало то, что всего три месяца назад никому из присутствующих здесь не разрешалось её слушать.
Квинн с Ланой танцевали, и даже пару раз столкнулись бёдрами. Потом Хантер поставил довольно спокойную песню Люсинды Уильямс.
– Люблю эту песню, – сказала Лана.
– Я… я не умею танцевать медляки, – сказал Квинн.
– Я тоже. Ну, давай хоть попробуем.
Они неловко положили руки друг на друга и принялись покачиваться туда-сюда. Спустя какое-то время Лана опустила голову на плечо Квинна. Он почувствовал на своей шее её слёзы.
– Грустная песня, – сказал Квинн.
– Тебе снятся сны, Квинн? – спросила Лана.
Этот вопрос застал его врасплох. Должно быть, она почувствовала, как Квинн вздрогнул, и посмотрела ему в глаза, ожидая объяснения.
– Кошмары, – ответил он. – О битве. Ну, ты понимаешь. О большой битве.
– Ты вёл себя очень храбро. Спас детей в садике.
– Не всех, – коротко поправил её Квинн. На секунду он замолчал, вспоминая. – Там был тот койот. И тот парень, да? И… и… в общем, у меня ведь был шанс застрелить его раньше, да? Но я испугался, что раню ребёнка. Я так боялся ранить ребёнка, что не выстрелил. А потом было уже, ну, слишком поздно. Понимаешь?
Лана кивнула. На её лице не мелькнуло и тени сочувствия, но Квинн почему-то подумал, что так даже лучше. Ведь если ты не была там, и ты не держала онемевший палец на спусковом крючке, если ты не слышала собственный крик, вырывающийся из твоего горла, словно кровь из разорванной артерии, если ты не видела то, что видел он, то у тебя нет права на сочувствие, ведь ты всё равно не поймёшь. Ты ничего не поймёшь.
Ничего.
Лана только кивнула, приложила ладонь к его сердцу и сказала:
– Это я излечить не могу.
