Кто-то в нескольких домах от неё возмущённо крикнул:
– Эй!
Кейн добрался до АЭС. Сэм потерпел поражение.
Астрид подавила всхлип. Если Сэм ранен… если…
Словно холодные пальцы забрались ей под ночную рубашку. Спотыкаясь, она прошла на кухню. Выдвинула ящик и, порывшись, нашла фонарь. Свет от него был слабый и через несколько секунд погас.
Но за эти несколько секунд она успела найти свечу.
Астрид попыталась поджечь её от плиты. Но газ шёл, а искра не высекалась, ведь для этого тоже нужно было электричество.
Спички. Зажигалка. Где-то здесь наверняка должны быть спички.
Но найти их без света было невозможно. У неё есть свеча, которую никак не зажечь.
Астрид наощупь добралась до лестницы и вошла в комнату Малыша Пита. Геймбой лежал возле его кровати, там, где он всегда его оставлял. Если Пит проснётся и не обнаружит игрушку, он сойдёт с ума. Он… словами не описать, что тогда будет.
Астрид спустилась вниз и при помощи светодиодной подсветки экрана обыскала ящик. Спичек не было, зато там нашлась большая жёлтая зажигалка фирмы «Бик».
Она щёлкнула зажигалкой и зажгла свечу.
В последние несколько минут Астрид отвлеклась от мыслей о Сэме только благодаря поискам. Но теперь некуда было деваться от осознания того факта, что Сэм пытался остановить Кейна. И не смог. Единственный вопрос был в том, выжил он или нет.
В почти фотографической памяти Астрид всплыла строчка из старого стихотворения.
– И рушатся основы, – прошептала она жутковатой в свете свечи кухне. В голове вспомнился отрывок:
И всё трещит, и рушатся основы,
И беззаконье заточает мир в свои оковы,
Прилив кровавый вырывается на волю,
И тонут в нём обряды чистоты.
В сужденьях сильных появляются сомненья,
А худшие берут бразды правленья
[5].
– И всё трещит, и рушатся основы, – повторила Астрид.
Основы, может быть, и рушатся. Но Бог, даже здесь, в УРОДЗ, вне всяких сомнений, внимательно слушает и смотрит на своих детей.
– Прошу, пусть с Сэмом всё будет в порядке, – прошептала она свече.
Астрид перекрестилась и опустилась на колени перед кухонной стойкой, словно перед алтарём.
– Святой Архангел Михаил, защити нас в бою. В битве против зла и козней дьявола стань нашей защитой.
В прежние времена, читая эту молитву, она представляла дьявола с рогами и хвостом. Теперь же у дьявола в её представлении было лицо Кейна. Она дошла до строк: «И от злых духов, рыщущих по миру в поисках разбитых душ», – и перед глазами Астрид возник образ мальчика со змеиной рукой.
Глава 26
17 часов, 49 минут
– ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ, Кейн? – раздался с улицы голос Сэма. Злой, разочарованный. Побеждённый.
Кейн склонил голову. Он наслаждался моментом. Победа. Прошло каких-то четыре дня с тех пор, как он хоть отчасти вернул контроль над собой. И вот он уже победил Сэма.
– Четыре дня, – сказал он достаточно громко, чтобы все в комнате его слышали. – Четыре дня мне понадобилось на то, чтобы одолеть Сэма Темпла. – Кейн встретился взглядом с Дрейком. – Четыре дня, – усмехнулся Кейн. – А что ты сделал за те три месяца, что я был болен?
Дрейк смотрел ему в глаза, но затем дрогнул и опустил взгляд. Его щёки покраснели, в глазах мелькнул опасный блеск, но он не смог выдержать торжествующей ухмылки Кейна.
– Помни об этом, когда, наконец, решишься на попытку сместить меня, Дрейк, – прошептал Кейн.
Кейн повернулся к остальным и лучезарно улыбнулся своей команде. Джеку, который всё ещё сидел за компьютером: мокрый, окровавленный и растрёпанный, он был так увлечён работой, что почти не понимал, что происходит. Клопу, который то появлялся, то исчезал из виду. Диане, которая делала вид, будто нисколько не впечатлена. Он подмигнул ей, зная, что девушка не ответит. Потом – двум солдатам Дрейка, слоняющимся без дела.
– Чего я хочу? – крикнул Кейн в обугленную дыру в стене. Затем повторил, тщательно выделяя ударением каждое слово. – Чего. Я. Хочу?
И тут у него всё вылетело из головы. На секунду – всего лишь секунду, пока он не собрался с мыслями, – он не мог придумать, чего хочет. Никто не заметил его колебаний. Но Кейн сомневался.
А чего он хотел?
Он подыскал и выбрал подходящий ответ.
– Тебя, Сэм, – промурлыкал Кейн. – Я хочу, чтобы ты вошёл сюда один. Вот, чего я хочу.
Заложники, Микки и Майк, переглянулись, не веря своим ушам. Кейн мог представить себе, о чём они думают: Сэм, их герой, облажался.
Голос Сэма звучал приглушённо, но отчётливо.
– Я это сделаю, Кейн. По правде говоря, для меня это станет облегчением. – Его голос казался усталым. Голос побеждённого. Какой сладкий звук. Приятный звук победы, подумал Кейн. – Но все мы знаем, как ты ведёшь себя, когда тебя некому остановить. Поэтому – нет.
Кейн громко театрально вздохнул. Он улыбался от уха до уха.
– Да, я предполагал, что ты займёшь такую позицию, Сэм. Поэтому подумал об альтернативе. Я подумал об обмене.
– Обмене? Что на что?
– Еда в обмен на свет, – сказал Кейн. Он приложил ладонь к уху, как бы прислушиваясь. И прошептал Диане: – Слышишь? Вот оно, мой брат осознаёт, что проиграл. Осознаёт, что стал моим… какое бы слово подобрать? Слугой? Рабом?
Сэм крикнул:
– А мне кажется, что проблемы не у меня, а у тебя, Кейн.
Кейн моргнул. В его подсознании замигала тревожная сирена. Он только что совершил ошибку. Сам ещё не знал, какую, но точно совершил.
– У меня? – крикнул Кейн. – Я так не думаю. Выключатель у меня, братишка.
– Да, похоже на то, – прокричал в ответ Сэм. – А мы окружили тебя. И, раз уж запасы еды у вас в «Коутс» подошли к концу, вряд ли вы много взяли с собой. Так что, полагаю, проголодаетесь вы очень скоро.
Улыбка Кейна застыла на губах.
– Что ж, этого мы не ожидали, – сухо сказала Диана.
Кейн прикусил большой палец и крикнул:
– Эй, братец, мне напомнить тебе, что у меня в заложниках двое твоих ребят?
Последовало долгое молчание, и Кейн взял себя в руки, думая о том, что Сэм может провести новую атаку. Наконец, Сэм заговорил. Его голос звучал мрачно, но более уверенно.
– Давай, Кейн, делай с ними, что хочешь. Тогда у тебя не останется заложников. А голод никуда не денется.
