– Да, но…
– Быстро.
Девушка взяла ее за руку и повела к выходу.
– Тебе нужно в МедЦентр. Твои глаза…
– Я знаю.
Они завернули за угол и прошли через облако дезинфицирующего средства.
– Райана!
Она ничего не видела сквозь слезы, но узнала голос Бишопа, когда они вышли на улицу.
– Это твой представитель! – радовалась служанка.
– Убегай, – прошипела Рейна, отталкивая женщину назад. – Он один из Шипов. Террорист. Тебе нужно найти моего отца.
– Что случилось, мой талисман удачи? Ты выглядишь какой-то потерянной. Мы должны поскорее отвести тебя в МедЦентр, – обеспокоенно крикнул Бишоп. Он приближался к ней.
Девушка не знала, что ей делать.
– Беги скорее! – воскликнула Рейна, но было уже поздно. Прежде, чем служанка смогла выполнить ее задание, ее поразил выстрел, и она громко выдохнула. Рейна услышала глухой звук падения тела.
– Нет! – она пригнулась. Рейна искала укрытия, но видела только тени впереди себя.
Бишоп схватил ее за руку, но она оттолкнула его в сторону. Ее попытка защититься вызвала у него холодный безрадостный смех. Она вытащила Стинг и помахала им в воздухе.
– Не бойся, все будет хорошо. Я отведу тебя к твоей матери, – успокаивающе говорил Бишоп. – Она никак не дождется встречи с тобой.
– Что ты с ней сделал? – Она пыталась ударить его Стингом, но у нее не получилось.
– С ней все хорошо. Я же твой представитель и всегда буду на твоей стороне.
– Ты лжец.
– Я делал это все ради тебя. Ты разве не понимаешь? Я пытался тебе помочь.
– А что с двумя мятежниками? – Она не знала, что и думать.
– Я их убил. Ты же знаешь, у меня не было другого выбора. Я должен был убить всех, кто знал мою тайну.
– Ты их убил? Своих же людей?
– Моя миссия важнее, чем их жизни.
Значит, заложники сейчас без охраны.
Рейна подняла руку вверх и распылила еще одну порцию перцового спрея. Крика боли не последовало. Интересно, она просто в него не попала или же в браслете ничего не осталось?
– Я разочарован, принцесса. Я думал, мы друзья. Ты и я.
Она бросилась в другую сторону, и он произвел неожиданный выстрел. Она повернулась и вскочила на ноги, как вдруг неожиданная боль поразила ее руку. Рука ее не слушалась, она просто бесполезно висела в воздухе. Рейна не могла ею двигать и вообще не была уверена, осталась ли у нее эта рука.
В ее крови бушевала ярость, выключившая в ее голове все, кроме желания отомстить представителю.
Она чувствовала, что по ее шее течет горячая кровь. Видимо, Бишоп все-таки попал в нее. Она споткнулась и упала на землю. Ее рука все еще не слушалась, сама же Рейна сильно ударилась спиной. Боль пронзила ее позвоночник, и она осталась неподвижно лежать на земле. Ее глаза горели, но она понимала, что ей нельзя открывать веки. Она задержала дыхание и надеялась. Что ей еще делать? Она знала, что никакие просьбы и даже мольба о пощаде не спасут ее.
Она только надеялась, что Бишоп совершит ошибку и подойдет к ней, чтобы проверить, вышла ли она из строя. Вдруг она услышала шаги.
– Райана, – пробормотал он. – Я знаю, что ты жива. ТехОчки!
«Каллисто!»
– Руки прочь от моей дочери!
– Мама? – Рейна моргнула. Перед ней появились чьи-то размытые очертания.
Она слышала, как Бишоп поднял руку с оружием.
– Нет!
Воздух завибрировал шумом выстрелов. Двух выстрелов.
– Мама!
Тело Бишопа безжизненно упало на пол рядом с Рейной, словно мешок из-под угля. На мгновение Рейна подумала, что все будет хорошо. Но вдруг она услышала, как Шторми задыхается.
Она вскочила на ноги, и ее левая рука все так же бессильно болталась в воздухе. Рейна неслась к планеру.
– Мама? – прошептала она, падая на колени перед телом матери. Она осторожно погладила ее по коротким, запачканным кровью волосам.
– Мама?..
Мать не отвечала ей.
Рейна мягко потрясла ее.
– Моя… милая, – прохрипела Шторми, и у Рейны словно камень с души упал. – Я… люблю тебя, дорогая. Моя дочка. – Женщина не была способна на что-то большее, чем тихий шепот.
– Мам, не говори этого. Все будет хорошо. – Рейна прижалась лбом к лицу матери и приложила руки к ране в ее животе. Теплая кровь потекла по ее пальцам, и она чувствовала лихорадочную пульсацию брюшной аорты, которая становилась все слабее с каждым ударом.
Что ей делать? Слезы наворачивались на ее глаза, и ее захлестнуло сознание своей беспомощности.
– До скорого, милая, – прохрипела Шторми, пытаясь поднять руку, чтобы погладить Рейну по щеке. Но ее рука бессильно упала на половине пути.
– До скорого, мама, – выдохнула Рейна.
Ее голос отказывался ее слушаться. Она наклонилась над Шторми и обняла ее так крепко, как только могла. Она чувствовала теплое дыхание матери и удары ее сердца. Рейна слышала, как ее собственное сердцебиение опережает сердцебиение матери, и с каждой секундой сердце Шторми бьется все медленнее.
Наконец, кровь в руках Рейны свернулась в твердый, сухой комок.
Сердце Шторми перестало биться. А сердце Рейны разбилось на тысячу осколков.
44
У Ларка все болело. Ночью боли мешали ему спать. Он лежал на спине – в единственной позиции, когда было хотя бы терпимо.
На мгновение он подумал о том, чтобы включить кнопку на насосе, чтобы в его вены автоматически влилось обезболивающее. Тогда он хотя бы ненадолго почувствует себя лучше, и его тело станет легким, как перышко. Даже его проблемы и заботы отступали, когда медикаменты поступали в его кровь. Но он решил ничего не делать. Боль напоминала ему о том, что он все еще жив. Он страдал, но он заслужил это.
Он отбросил мысли в сторону. Он займется самоуничижением позже, а сейчас ему нужно выздороветь.
Если у Благословенных и часовых появится хоть малейшее сомнение в его преданности, они казнят его, а всю его семью отправят в шахты Питча.
«Рейна не позволит этого», – говорил оптимистичный голос в его голове.
«У Рейны есть и свои проблемы», – шептал ему голос разума.
Она изменилась с тех пор, как ее мать умерла. Она стала похожа на тень. Ее мысли блуждали где-то далеко, а тело было будто пустым бесполезным футляром.
Ларк не знал, что она думала о нем. Она позволяла ему приходить, но не реагировала на его вопросы и ничего ему не говорила. Ее взгляд был пустым.
