– Без этого не обойтись, золотце. Ты пахнешь болотом.
«Золотце тебе сейчас покажет болото», – зарычала Рейна у себя в голове.
Ей хотелось отпрыгнуть, разорвать платье из яичной скорлупы и сбежать. Но ей не удастся пройти дальше двери, потому что там ее охраняют часовые.
Они старались держаться незаметно, но Рейна видела их, потому что смотрела в другую сторону, когда входила в комнату.
– Достаточно хорошо для первого раза, – вмешался Бишоп и посмотрел в свой ТехДек. – Нам нужно идти!
– Верно, – сказала Дафна, проверяя свои ТехЧасы, которые выглядели гораздо более современными, чем все те, что Рейна видела в Сером округе.
– Тиберий уже спрашивает, где мы. Ну, тогда вперед.
Рейна незамедлительно последовала за своим представителем. Она спрятала свой браслет в тканях платья, где он, наконец, был в безопасности.
– Остерегайся Дафны, – глаза Бишопа весело смотрели на Рейну. – Она всегда начеку.
– Верю, – подметила Рейна. – Кто она?
– Она представительница твоего отца.
– Кажется, у него не очень хороший вкус… – пробормотала Рейна, заставляя Бишопа засмеяться.
– Куда мы идем?
– К твоим родителям. Они только что приехали.
В ушах Рейны снова зашумело. Ей показалось, что комната вокруг нее закружилась. Ей нельзя было идти медленнее, иначе она быстрее окажется на полу, чем ей бы того хотелось.
– Родители? – Называть так незнакомых ей людей было невозможно. Кем бы они ни были, они не заменят ей Шторми. Никогда. – Кто мои… они?
– Твой отец – граф Черного Панциря и невероятный стратег. У него большие политические амбиции. А твоя мать – вторая жена короля и имеет колоссальное влияние на политику страны. В общем, тебе повезло.
– Они больше не вместе?
– Нет. Твоя мать состоит в отношениях с двумя мужчинами.
– О! – Рейна знала, что полигамия не была чем-то необычным в Авентине.
Иногда такое встречалось и в других округах, но это было скорее исключением. Средств едва хватало, чтобы прокормить одну семью.
– Тиберий просто невероятен! – восторгалась Дафна. – Он надежда нашего мира!
– Она влюблена в него, – прошептал Бишоп, но она это услышала и сердито возражала.
Рейна сконцентрировалась на дыхании и сжимала пальцы в кулак, пока они не начали болеть. Девушка чувствовала себя листом, который сорвали, не давая ему возможности противостоять происходящему.
Рейна села на диване, напротив нее расположились Благословенные Аурелия и Тиберий, которые называли себя ее родителями. Двое Благословенных. Ее родители. Звучало как сумасбродный сон.
Царила тишина, прерываемая только лязгом чайных ложек и дребезжанием чашек. Аурелия цеплялась тонкими пальцами за белый фарфор и смотрела на него так, будто там было что-то интересное.
– Так значит, я ваша… дочь?
Темно-красные волосы она унаследовала от отца, равно как строение тела и рост. Он носил черную одежду, а на его воротнике была черная ракушка, что указывало на то, что он граф Черного Панциря. Это была явно более выдающаяся позиция, чем граф Серого округа.
Его волосы были уложены в плетеную косу сзади. Она была завязана лентой, напоминающей кнут.
Длинные волосы в Авентине не были чем-то необычным и считались признаком красоты, в то время как жители Серого округа находили это раздражающим.
У матери были темно-каштановые волосы, доходящие до самых бедер, у нее было изящное кукольное лицо, а взгляд был устремлен куда-то вперед. Кроме зеленых глаз, Рейна не нашла в ней никаких особых сходств с собой.
– Да. Наша Райана, – кивнул Тиберий. – Мы и не смели надеяться увидеть тебя вновь.
Все снова замолчали, и Рейна не была исключением. Тишина будто заморозила воздух.
Как бы Рейна ни представляла себе встречу с родителями, которые думали, что она мертва, это было явно не то, чего она ожидала.
Бишоп посмотрел в свой ТехДек и кашлянул.
– Мы думали, что ты мертва.
– А я не мертва. – Рейна тяжело сглотнула и добавила: – Очевидно.
Бишоп снова кашлянул. Он извинился и исчез. Что за трус!
– А… братья или сестры у меня есть? – спросила Рейна.
– Принц Морфей наполовину твой брат.
– Понятно.
Ясненько.
Ну да, мать же была второй женой короля.
Рейна не очень-то хорошо относилась к Морфею, и его лицо было в последние дни ее постоянным спутником. Но у Рейны в голове сформировалось только скромное «ясненько».
– У нас с твоей матерью не такая значительная связь, – объяснил Тиберий. – Она, как вторая жена короля, имеет очень много обязанностей.
– Понимаю, – сказала Рейна.
На самом деле она почти ничего не понимала. После этого она взяла в руки чашку, которую ранее игнорировала. Жидкость была холодной и напоминала на вкус дорогой чай, который Рейна как-то украла у торговца. Сладкий и цветочный. Она поморщилась и сделала еще один глоток.
– Пей, – одобрительно сказал Тиберий, не сводя с нее взгляда. – Тебе станет лучше.
– Что это такое? – Рейне казалось, что она пьет жидкий сахар, но ей почему-то действительно становилось лучше. Она чувствовала приятное тепло в животе.
– Чай с сиропом. Помогает при… напряжении.
Еще одна пауза. Молчание затянулось надолго. Пока многочисленные вопросы прыгали в ее голове, казалось, у ее родителей их совсем не было. Или они просто стеснялись их задавать?
Она получше рассмотрела сидящих перед ней Благословенных. Раньше она никогда не видела этих созданий так близко. Их лица и телосложение были симметричными, а кожа идеальной. Каждый волос лежал на своем месте. Они выглядели очень неестественно. «Неужели я тоже так выгляжу? Так красиво?» Она явно не могла читать мысли, иначе она знала бы, что в головах у ее родителей.
– Когда меня похитили? – Рейна больше не могла молчать.
Они не могли просто вот так сидеть и смотреть друг на друга; эта тема рано или поздно должна быть обсуждена. Так что чем раньше, тем лучше.
Аурелия резко вздохнула, но ничего не сказала.
Вообще она вела себя странно.
– Ну хорошо… – Тиберий кашлянул. – Эта… женщина пришла в наш дом. Мы считали ее милой, достойной женщиной и дали ей работу. Она должна была помогать нам по хозяйству и заботиться о тебе. Мы доверяли ей, дали ей шанс, но она… Мы никогда не знали, что она может быть террористкой. Ее гены… Они были великолепными.
Щеки Тиберия покраснели. Кажется, эта тема его злила, а Аурелия все так же смотрела в свою чашку, не издавая ни звука. Она сделала вдох, будто собиралась что-то сказать, но потом, видимо, передумала.
