Жители Авентина засмеялись, Бальтазар довольно кивал.
– Есть ли что-то, по чему ты скучаешь? – спросил он.
– По моему мангусту, – ответила Рейна.
Это не было ложью, но она привыкла отвечать расплывчато, не сообщая слишком много информации.
– Ты любишь животных! – восхищенно воскликнул Бальтазар. – Мы понимаем тебя. У нас было два прекрасных котокролика.
На экране появились фотографии двух шерстяных клубочков, похожих на котят с ушами кроликов.
Они были такими хорошенькими, что толпа издала звук умиления.
– Но, к сожалению, они стали жертвами чешуйчатой змеи на последнем шоу. – Губы мальчика искривились, будто потеря все еще причиняла ему боль. – Мы надеемся, что ты найдешь своего мангуста! – Бальтазар положил руку на сердце.
– Можно ли спросить, что ты планируешь делать? Люди возлагают на тебя надежды!
– Правда? – Рейна подняла одну бровь.
– Конечно! У нас здесь никогда не было никого вроде тебя. Невероятная и грустная история, которая вдохновляет всех нас. Девочка, которая сделала невозможное возможным. Невероятная принцесса, люди тебя любят!
– Хорошо, что вы не скормили меня акуле-мутанту. – Она говорила всерьез, но зрители почему-то развеселились.
Тиберий тоже рассмеялся, но Рейна почувствовала его напряжение. Он смотрел на нее, словно сокол, следил за ее губами, будто пытался предугадать, что она скажет дальше. Рейна посмотрела ему прямо в глаза и подняла бровь, беззвучно спрашивая: «Боишься, что я пристыжу тебя, папочка?»
– Да, мы такие, – согласился Бальтазар. – Мы надеемся узнать о тебе еще больше в будущем! – он поднял руки, и публика зашумела.
– Я бы осталась еще ненадолго, – сказала Рейна. – Не хочу возвращаться к говорящему зеркалу и лежачему душу так скоро.
Публика снова засмеялась.
– Хочешь нам еще что-то рассказать? – спросил Бальтазар, и Рейна поняла: это не просто шоу, это возможность. Он дает ей возможность выйти из тени. Она не обязана оставаться безмолвным аксессуаром своего отца. Рейна поднялась и посмотрела на зрителей.
– Я выросла в пепле Серого округа. Я не стыжусь этого, потому что мой округ остался в моем сердце, хотя кому-то, может быть, сложно представить такое. Я еще слышу его постоянный шум машин. Как будто город – живое существо из стали. В его жилах течет смог и огонь, как и в телах его жителей. Они тяжело трудятся и ежедневно борются за выживание. Они заслуживают нашего признания и поддержки.
– Внезапная политическая позиция, – заметил Бальтазар, его черные глаза снова изучали ее. – Я уверен, мы сможем как-нибудь отблагодарить прежнюю родину нашей невероятной принцессы. Не так ли, Тиберий?
– Например, обеспечить округ гуманитарной помощью, – предложила Рейна.
Она знала, что не переступила черту. Это был маленький жест, который мог ощутимо помочь Серому округу. Она хотела помочь Розе и ее матери, потому что она переживала за них.
– Мы позаботимся об этом, – прервал ее Тиберий. Он знал, что не сможет отказать ей в услуге после того, как она сказала это во всеуслышание. – Моя дочь здесь всего пару дней, но уже строит большие планы.
– Как и ее родители, – сказал Бальтазар, и его рот искривился в хитрой улыбке. Он поднял руки. – Могу ли я заключить с вами пари?
– Не сегодня, – ответил Тиберий, спокойно добавляя: – Черный Панцирь нуждается в своем графе, но я с нетерпением жду вашего следующего шоу и новых его участников.
– Грустно, но понятно. Только самые сумасшедшие и самые храбрые осмеливаются заключить пари с Богом, – сказал Бальтазар с улыбкой. – Аминь!
– Аллилуйя! – Зрители встали, держа в руках предмет, напоминавший крест. Одна палочка на нем была длиннее другой.
Бальтазар поднялся на ноги, надевая капюшон на голову.
– Аллилуйя! – кричали гости, держа перед собой деревянные палочки. – Аллилуйя!
Сверху повалились золотые блестки, и странные трубы снова заиграли свою мелодию, заставляя комнату вибрировать.
Пол под ногами Рейны раздвинулся, и диван опустился вниз.
– Они у твоих ног! – визжала Андромеда, и на секунду Рейне показалось, что она хочет броситься ей на шею. Но девушка помнила про дистанцию и послала ей воздушный поцелуй. – Я так тобой горжусь!
– Девяносто восемь процентов хотят снова увидеть Райану, – сказал Бишоп. – Ты молодец!
– Что такое этот Бальтазар? – спросила Рейна.
– Он один из самых влиятельных Благословенных, – объяснила Андромеда. – Он никогда не получал титула графа, но его зовут графом развлечений. Он сам называет себя Богом, так называлась какая-то востребованная должность в прежнем мире.
– А почему он говорит о себе во множественном числе? – поинтересовалась Рейна.
Ни Андромеда, ни Бишоп не знали ответа на этот вопрос. Они обменялись удивленными взглядами.
– Что с его глазами?
– Он очень своеобразный, – захихикала Андромеда. – Повелитель развлечений и иллюзий.
– Ты удивительно быстро приспособилась. – Тиберий подошел к Рейне. Он, казалось, не злился из-за того, что она взяла инициативу на себя. – Это мои гены! Я так и знал.
Дафна шепнула ему что-то на ухо, и он кивнул.
– Нам нужно идти.
– Подождите… эмм… Тиберий! – Рейна не знала, как его называть. «Папа» звучало немного странно, даже когда она всю жизнь хотела, чтобы у нее был отец. Но она не чувствовала к Благословенному и доли того, что чувствовала к Шторми.
– Я… Хотела бы пообщаться с вами лично, не на шоу, чтобы познакомиться по-настоящему.
– Ах, – Тиберий кивнул. – Мы можем прислать тебе видео.
– Андромеда уже предлагала, но я бы хотела с вами поговорить лично.
– У тебя какая-то проблема?
Целая куча проблем… Он что, совсем ничего не понимал? Видимо, в Авентине не было нормальным проводить время с родителями наедине.
– Нет, но…
– Ты можешь спросить у Дафны все, что хочешь.
– Не все, – сказала Рейна. – Эмм… Все такое новое, и мне немного сложно. Моя ма… Шторми… – она остановилась, потому что его лицо внезапно потемнело от звука ее имени.
Он наклонился к ней, нахмурив лоб и сверкая глазами:
– Она мятежница и преступница, которая украла тебя и врала тебе всю жизнь, больше мне нечего о ней сказать.
– Я только хотела сказать… – она пыталась ему сопротивляться.
– Она была сумасшедшей.
– Она воспитывала меня как собственную дочь, – возразила Рейна.
Разговор шел не так, как ей бы хотелось.
– Если бы она тебя любила, то рассказала бы тебе правду. Не будь глупой, Райана. Ты должна забыть о ней, ведь сейчас ты стала гораздо лучше. Благословенной и моей дочерью.
