– Ты хотела присвоить себе пакет? Что дальше? Ты вступишь в связь с человеком, который не знает о твоем отклонении? – Трон подал сигнал другим часовым, и они схватили ее с обеих сторон.
– Возьмите ее с собой. – Часовой смотрел на Ларка, который стоял, застыв на месте.
– В следующий раз будь внимательнее, кандидат.
– Что со мной произойдет? – Глаза Хейл округлились, и она в панике повернулась к своему другу. – Куда меня ведут?
– Подождите! Позвольте ей пойти домой. – Ларк хотел прыгнуть к ней, но рука Трона оказалась на его плече.
– Тихо, парень. Она обманщица.
– Она часть моей семьи, – выдавил Ларк, пытаясь высвободиться.
– О чем ты говоришь, Ларк? – Трон схватил его за оба плеча, не позволяя ему вырваться.
– Эта девочка не твоя родственница. Почему ты рискуешь своим будущим из-за этой мошенницы?
Его пальцы впивались в плечи Ларка, но он не чувствовал боли.
– Ларк. Не беспокойся. Все будет хорошо, – плакала Хейл.
– Я не лгу, сэр. Мы хотим вступить в связь. Мы уже обещали друг другу.
Трон остановился.
– У нее лунные глаза. – Так люди называли заболевания, при которых смог и другие отложения поражали глаза. – Она неподходящий партнер для будущего часового.
Ларк посмотрел на Хейл и на момент забыл о часовых и людях вокруг. Ее губы тихо прошептали его имя, и она покачала головой, словно пытаясь помешать ему продолжить. Он проигнорировал ее предупреждение.
– Мне все равно, сэр.
– Это твое решение, кандидат. – Трон вздохнул, и понизил тон: – я вижу в тебе честь и верность, и я ценю это, но не хочу, чтобы нечто подобное повторилось.
Он повернулся к часовым и сказал:
– Отведите ее к врачу. Ее код нуждается в обновлении.
– Спасибо, сэр.
– Что касается тебя, кандидат, тебе больше нельзя ошибаться. Если ты еще раз сделаешь что-то не так, ты перестанешь быть кандидатом.
На браслете Ларка произошли изменения. Теперь там светился ноль.
Ларк был на последнем месте, ниже всех остальных кандидатов, но он не жалел об этом. Хейл была дорога ему. И никакие очки не заменят ему то чувство облегчения, которое он сейчас ощутил. Не только часовые, но и некоторые кандидаты увидели все, что происходило. Хейл стыдилась и, казалось, хотела провалиться под землю. Сердце Ларка разрывалось, когда он видел ее такой.
– Работай дальше. И больше никаких инцидентов, – скомандовал Трон.
День тянулся, и Ларк хотел, чтобы он поскорее закончился. Юноша был напряжен, чувствовал взгляд Трона на себе и ни на секунду не покидал место работы. Он был обязан раздавать коробки нуждающимся.
Когда почти все Единицы получили свои вещи, пришел Мо. Он был соседом Ларка и другом его родителей.
– Парень, моя жена больна, ты знаешь. Она хорошая женщина и всегда делилась с тобой чем-нибудь, когда у нее что-то было. Ты можешь дать нам две коробки? Вспомни старые времена.
– Я бы с радостью, Мо, но мне нельзя. – Ларк заставил себя посмотреть мужчине в глаза, даже если это было очень сложно. – К сожалению, мы можем давать только по одной коробке в руки.
Мо не сдавался и продолжал умолять Ларка, пока его отчаяние не переросло в ярость.
– Но ты явно получил достаточно коробок, не так ли? – Он был обозлен, его лицо так полыхало, что его даже можно было разглядеть под слоем пыли. – Ну, конечно. Как только взлетел по карьерной лестнице, ты забыл о своих друзьях.
– Пожалуйста, успокойся, Мо, – прошептал Ларк, кивая в сторону БойБота, который уже был настороже.
– Я должен успокоиться?! Я так не думаю. – Мо ударил кулаком по столу и угрожающе поднял указательный палец.
Ларк не знал, что делать. Его браслет напоминал ему, что у него осталось ноль очков. Ему нельзя больше проявлять слабость, и он должен показать себя достойным кандидатом, иначе Трон отправит его домой. Навсегда.
– Ты должен идти, Мо, – объяснил он уверенным голосом и предупреждающе указал на БойБота.
– Я разочарован в тебе, юноша. Не думал, что когда-то такое скажу. Но сейчас я уверенно говорю это.
– К чему это? – спросил Ларк, не подумав.
– К тому, что ты слухач. Что ты им расскажешь?
Ларк надеялся услышать слова, объясняющие это обвинение, и он их ждал. Как только стало очевидно, что ссоры не избежать, БойБот повис в воздухе над Ларком и издал угрожающий звуковой сигнал.
– Что происходит, кандидат? – вмешался Трон, приближаясь к ним вместе с другим часовым.
– Мужчина требует у меня больше пакетов, чем положено, сэр, – сообщил Ларк.
– Да хоть все сразу на меня накиньтесь, – прорычал Мо, не впечатленный дроном, направившим на него свое оружие.
– Тихо. Оставайся на месте, – отчаянно умолял его Ларк, но было уже поздно.
Часовые угрожали мужчине оружием и велели ему идти прочь.
Он не слушался, и они позвали подкрепление.
– Я не уйду без моей коробки, – взревел Мо. Он не успокаивался. Напротив, он обзывал часовых идиотами и желал им заболеть Красной Чумой, а затем плюнул в кого-то из них.
Трон потерял терпение.
– Забирайте его, – сказал он, и солдаты ввели Мо шприц с медикаментами в плечо. Через мгновение он рухнул на пол, словно пустой мешок из-под угля, и часовые потащили его в планер.
– Если у тебя возникают сложности в общении с кем-то, сообщай мне об этом, – сказал Трон, – я знаю, как это для вас тяжело. Я и сам вырос в Сером округе и знаю этих людей.
– Так точно, сэр. – Ларк попытался успокоить свои трясущиеся руки, желая быть вдали от всего этого. – Мне жаль, сэр.
– Здесь тебе открываются большие возможности. – Трон часто говорил об этом, как и Болт о «возможности изменить мир».
– Да, сэр.
– Но вы должны доказать, что заслуживаете получить обучение в Черном Панцире, – продолжил часовой, – я хочу, чтобы у вас это получилось. Но не каждый пройдет дальше, так что тебе нужно серьезно поработать.
– Да, сэр. Я буду стараться.
– Я знаю. – Трон поспешил к другим кандидатам.
Интересно, им тоже трудно было справляться с заданием? Ларк прищурился, чтобы разглядеть, чем они занимаются. Лица Флай и Фокса выглядели напряженными. Взгляд Нима был направлен в пустоту, когда он раздавал коробки. Даже Грамп, кажется, чувствовал себя не в своей тарелке. Его щеки покраснели, и на лбу виднелись капельки пота.
– Одна коробка в одни руки. Никаких исключений, – напоминал Трон стоявшим в очереди рабочим. – Шагните вперед, возьмите свою коробку и уходите.
Кажется, после бунта Мо у остальных людей осталось горькое послевкусие. Подобные инциденты теперь игнорировались, чтобы не вызывать лишнего раздражения. В то же время голоса других людей в очереди становились все громче.
