Вакар вскинул скорострел, прицелился в стену и нажал на спуск. Стрела со свистом вылетела из дула и вонзилась в стену. Вакар снова передернул зарядную скобу и снова нажал на спуск. Вторая стрела вылетела из дула и воткнулась в доску в трех вершках от первой.
Вакар опустил скорострел и посмотрел на Глеба.
– Видал? Коли приноровиться, можно уложить десять тварей за минуту!
– Стрелу толкает пружина? – осведомился Глеб.
Кузнец кивнул:
– Да.
– Дай попробую.
Глеб взял скорострел, передернул скобу, прицелился в дальнюю стену кузни и выстрелил. Потом снова передернул скобу и снова выстрелил. И еще раз. И еще.
Четыре стрелы хлестко вошли в доску почти без всякого разброса, впритирку одна к другой.
– У тебя орлиный глаз, Первоход, – похвалил кузнец. – В твоих руках скорострел будет так же опасен, как ольстра.
– Наконечники сделаны из белого железа?
– Само собой.
– Сколько есть стрел?
– С этими тридцать.
– Какова прицельная дальность?
– Саженей тридцать.
– Убойная сила?
– С двадцати саженей пробьет любые латы. Не говоря уже про волколачий череп.
– Здорово! – выдохнул Глеб, с восхищением разглядывая скорострел. Оружие сидело в руках, как влитое. – Сколько я тебе за него должен?
– Нисколько.
Глеб поднял взгляд и удивленно посмотрел на кузнеца.
– Брось, Вакар. Мой огород приносит не меньший доход, чем твоя кузня. И уж куда больший, чем рейды в Гиблое место.
– Что ж… тогда я возьму с тебя одну серебряную резанку.
Глеб отрицательно качнул головой.
– И речи быть не может. Позволь, я сам назначу цену. – Глеб достал из кармана куртки кожаный кошель, ослабил тесьму и вынул из кошеля пять золотых. Протянул их Вакару.
– Пять солидов? – удивился Вакар. – По нынешним безденежным временам это целое состояние.
Глеб кивнул:
– Верно. Но твой скорострел стоит того, правда?
Вакар взял деньги и усмехнулся.
– Вижу, твои дела и впрямь неплохи, Первоход.
– Твои, я думаю, тоже. Хорошие кузнецы нужны всегда, а ты, насколько я знаю, лучший. Слушай, дружище, присмотри пока за моей ольстрой. Не хочу, чтобы она была обузой.
Глеб достал из кобуры обрез ружья и протянул Вакару. Тот взял обрез, сунул его в железный ящик, захлопнул крышку и нажал на тайные пружины. Крышка лязгнула и чуть осела. Теперь, не зная тайного механизма замка, эту крышку не смог бы открыть ни один «медвежатник» на свете.
В освободившуюся кобуру Глеб вложил скорострел. А в кожаный карман, предназначенный для патронов, напихал два десятка стрел.
– Забыл предупредить, – снова заговорил Вакар. – Среди стрел, которые ты взял, есть огневые.
– Какие? – не понял Глеб.
– Огневые, – повторил кузнец. – При ударе о броню или кость темной твари они вспыхнут, как лучинки.
– Понял. – Закинув кобуру за спину и закрепив ее ремнями, Глеб снова взглянул на кузнеца. – Как насчет меча, Вакар?
– Тебе нужен меч?
– Да. И не просто меч, а настоящий всеруб, заговоренный десятью заговорами от темной нечисти.
Вакар прищурил светлые глаза, покусал рыжую бороду, затем как бы нехотя промолвил:
– Меч есть, Глеб. Но он слишком прост для тебя. На нем нет никаких украшений. Ни злата, ни серебра. Только клинок, гарда и рукоять.
– Мне сгодится, – сказал Глеб. – Главное, чтобы не подвел в бою, а остальное ерунда.
– Что ж, коли так…
Вакар прошел к верстаку, откинул кусок засаленной рогожи, взял в руки меч и, повернувшись к Глебу, сказал:
– Вот этот меч.
Скромный вид меча удивил Глеба. Простая, лаконичная форма, никаких украшений, никакой серебряной набивки на рукояти.
– Действительно, невзрачен. Неудивительно, что он лежал у тебя на верстаке. На этакий меч ни одни грабитель не позарится.
– Я не сказал тебе всего, Первоход. Этот меч – совсем новый. Прежде я таких не ковал.
– Что же в нем особенного?
– Прежние мои мечи лишь разили темных тварей. Но от блеска этого всеруба у любого оборотня загорится шкура. Его блеск – это блеск самого солнца!
Глеб взял меч из рук кузнеца, повернул клинок и так, и этак, но никакого особого блеска не увидел. Пожалуй, даже наоборот – клинок выглядел «сыроватым», и блеск его был темен и матов.
– Вакар, а ты ничего не путаешь? – спросил на всякий случай Глеб. – Этот меч не похож на всеруб.
Кузнец обиженно хмыкнул.
– От тебя, Первоход, я таких речей не ожидал. Впрочем, что это я… Ежели он тебе не нравится…
– Погоди, не горячись. – Глеб провел пальцами по голомени, потрогал острие. – И сколько ты за него просишь, Вакар?
– Этому мечу нет цены, – гордо заявил кузнец.
– Цена есть всему, – возразил Глеб. – Если меч действительно так хорошо, как ты говоришь, я заплачу за него золотом.
Глеб хотел достать кошель, но Вакар положил пальцы ему на запястье и покачал головой.
– Нет, Первоход. Я продам тебе меч. Но не за золото.
– Чего же ты хочешь?
– Я становлюсь стар, Глеб. Силы покидают меня. С каждым днем мне все тяжелее махать молотом. А от Крысуна Скоробогата я слышал, что в Гиблом месте есть какой-то особенный гриб. Гриб, который дарует человеку… – Вакар на миг споткнулся и с натугой договорил: – …новые силы.
Глеб холодно прищурился:
– Ты хотел сказать «бессмертие», не так ли?
– Я не верю в бессмертие. У всего на земле есть начало и конец. Но с некоторых пор я стал страшиться этого конца. Я хочу увидеть своего внука взрослым, Первоход. Хочу защитить его от опасностей, которые подстерегают мальчонку.
Глеб нахмурил лоб.
– Значит, тебе нужен лиловый гриб, – раздумчиво констатировал он. – Но с чего ты решил, что я его найду?
– Ты самый везучий из всех ходоков, Глеб. Если кому-то и суждено найти «гриб бессмертия», то только тебе. – Кузнец вздохнул и взглянул на меч, который Глеб держал в руках. – Я выковал этот меч специально для тебя, Первоход. Я работал, словно одержимый, припомнил все заговоры, каким обучил меня отец, а его – мой дед. Я выковал лучший меч в своей жизни, и другого такого выковать уже не смогу. И никто не сможет. Иногда мне даже кажется, что я совершил ошибку и оживил то, чему надлежало быть просто мертвым железом.
Глеб снова взглянул на тусклый клинок, и снова в глазах его промелькнуло недоверие.
