Роза отодвинула ветви в сторону и высунула голову наружу, чтобы насладиться ветром. Рейна сделала то же самое. Буря растрепала ее волосы. Дождь уже утихал, но гром только сильнее разошелся.
– Ты не слышишь? – крикнула Роза. – Он зовет тебя!
Рейна откинула голову назад и уставилась в темноту над собой. Огни города светили ей прямо в лицо, но здесь, скрываясь вдали от посторонних глаз в ветвях ивы, она чувствовала себя в безопасности.
– Она не должна оставаться взаперти, – согласилась с девочкой Рейна, и в глубине души поняла, что самым верным решением будет отпустить ее.
Она осторожно открыла урну и подняла ее вверх. Ветер подхватил пепел и унес его прочь. Рейна наблюдала за тем, как черные крупицы растворяются в воздухе, улетая вдаль. Как маленькое серое облако, танцующее вокруг ивы. Оно было то вверху, то внизу, а потом разделилось на части и унеслось в разные стороны.
Рейна почувствовала руку Розы в своей ладони, девочка крепко ее держала.
– Он пронесет душу Шторми по всему миру. Туда, куда она захочет. Чувствуешь?
– Нет. – Но Рейна закрыла глаза, и на мгновение, совсем мимолетное мгновение, ей показалось, что ее волосы гладит не ветер, а Шторми.
– Я думаю, она рада, что снова свободна! – Роза убрала мокрые волосы со лба и довольно улыбнулась.
– Ты действительно так думаешь? – спросила Рейна.
– Это точно.
Роза была права. Мысли о том, что ее мать свободна, как ветер, помогали Рейне справляться с ситуацией, и осколки у нее в душе будто бы становились менее острыми.
10
Было уже поздно, когда Ларка и Розу высадили на крыше их дома. Рейна сидела напротив них и молчала, устремив взгляд в окно. С тех пор как они с Розой вернулись, она не сказала ни слова. Ее взгляд блуждал где-то между бурей, окутывавшей ее мысли, и темнотой, в которую погружался планер.
– Где урна? – спросил Найф, когда они вошли в планер.
– В надежном месте, – ответила Роза.
– Что это значит?
– Это значит, что тебя это не касается.
Волосы Рейны разметались по лицу, но, несмотря на насквозь промокшую одежду, казалось, она совсем не замерзла. В отличие от Розы, чье тело тряслось от холода. Ларк снял свою куртку и набросил ее на плечи сестры, а саму ее прижал к себе, чтобы согреть.
– Не стоит превращать побег в привычку, – сказал Найф Рейне, но она не отреагировала.
Когда они должны были высаживаться, Ларк на МедСтуле двинулся вперед, к Рейне. Она вздрогнула, когда он оказался рядом, и начала быстро моргать. Ее зеленые глаза, казалось, светились в тусклом свете планера. Ларк не знал, что сказать, но Роза уже подскочила к нему и прижалась к Рейне, которая очень медленно отходила от оцепенения.
– Не трогайте ее, – напомнил Найф. – Это некрасиво.
Но Розу мало беспокоило, насколько воспитанной она выглядит в глазах Найфа.
– Держись, – прошептала девочка, игнорируя солдата, и прижалась головой к груди Рейны. – И приходи к нам. В любое время. Я сделаю тебе кофе, если хочешь. Я делаю самый лучший кофе! Ну… на самом деле, его делает машина. А я нажимаю на кнопку.
– Спасибо, – пробормотала Рейна, пытаясь поймать взгляд Ларка. Он кивнул и прижал пальцы к сердцу. Ларк хотел ее обнять, но почувствовал барьер между ними, который состоял из кучи вещей, о которых сложно было говорить. Ну, или из его собственного страха.
Ему было очень тяжело оставлять ее в таком состоянии. Роза ухватилась за МедСтул, и они направились к небоскребу, в котором жили.
Двойки должны были соблюдать комендантский час, и им нельзя было находиться вне дома. Они и не собирались никуда выходить в такую погоду. Тем более, Ларк и Роза были единственными Тройками во всем Авентине. Тихое гудение мотора заставило их замереть, и они обернулись, наблюдая за тем, как планер элегантно взмывает в небо. Ларк попытался разглядеть Рейну, но, к сожалению, ее не было видно.
– Спасибо, что была рядом с ней. – Юноша погладил сестру по голове. – Я тобой горжусь.
– Называй меня СуперРозаБот.
– Как скажешь, СуперРозаБот.
Девочка помогла брату добраться до лифта на МедСтуле. Этажи казались абсолютно одинаковыми, как и входные двери квартир. Очень легко было потеряться в этих лабиринтах, что и происходило с ними в первые дни жизни в Авентине.
Лифт остановился на восьмом этаже, и в него вошли два человека. Это было странно, учитывая, что время было позднее. Их лица были скрыты капюшонами, они смотрели вниз, будто желая оставаться неизвестными.
– Первый этаж, – пробормотала девушка с голубыми волосами.
Ее достаточно сложно было разглядеть, но Ларк увидел баллончик с краской, и его сердцебиение участилось.
Это напомнило ему о беспорядках в Сером округе, о мятежниках и о Хейл, которая пыталась улучшить мир с помощью баллончика с краской. А еще он вспомнил человека, которого он убил из злости на то, что тот завербовал Хейл в ряды Шипов.
– Мы едем сначала наверх, – сказала Роза незнакомцам.
– Ага, – кивнула девушка.
– Вы тоже здесь живете? – с любопытством спросила Роза.
– Нет.
– А что вы тогда тут делаете?
– Мы пришли к кое-кому в гости.
– И к кому же?
– Какой же ты любопытный ребенок, – сказала девушка, и Ларк заметил, что ее спутник стал нервничать и искать что-то рукой под своей накидкой.
– Спасибо, – Роза сделала вдох, чтобы снова продолжить беседу, но Ларк инстинктивно схватил руку сестры и крепко сжал ее.
Они вышли из лифта на несколько этажей раньше, Ларк старался не оглядываться.
– Кто эти люди? – спросила у него Роза.
– Это одна большая проблема, – ответил он.
– Ты хочешь сказать, что они мятежники? – Роза с любопытством обернулась, но лифт уже уехал.
– Я не знаю. – Он ускорился в своем МедСтуле. – И не хочу этого знать.
* * *
Найф вез Рейну не в ее апартаменты. Он доставил ее к Тиберию, и на мгновение девушка подумала, что отец собирается ее отругать. Решив отдаться воле судьбы, Рейна зашла в комнату. Новая представительница Тиберия, судя по форме, была мускулистой. Ее каштановые волосы, заплетенные в многочисленные косички, лежали на плечах. Глаза голубого, как вода, цвета оттеняли нарисованные на лице серебристые полосы.
В отличие от предыдущей представительницы Тиберия, Дафны, эта женщина была просто воплощением силы: казалось, она может побить кого угодно, если ситуация того потребует. Рейна была уверена в абсолютной верности представительницы, иначе Тиберий бы ее не выбрал.
– Я Кар, – представилась женщина, и ни один мускул на ее лице не дрогнул. На ее лице также не появилось и следа неудовольствия при виде мокрой и растрепанной Рейны.
